– А я везде хозяйка. Надо лишь поставить себя, – она понизила голос.– Думаешь, Пашка не хотел командовать? Ого! А я тихенько-тихенько, и снова королева. Пашенька! – крикнула она. – Не откажись, милый, протереть всю столовую посуду и рюмки с бокалами? А?
Павел вздохнул.
– Просто мечтал об этом. Скатерть я ту постелил, генерал?
– Именно ту самую. Умница моя.
Павел рассмеялся, подмигнул Ирине.
– Видала?
– Про Костю Земскова еще не рассказала тебе, – говорила, смеясь, Анастасия. – Однажды возле студии он покупал яблоки на улице. Взял одно, другое, третье и стал подбрасывать все три. А продавец тоже умелец оказался, и давай перекидывать тоже по три яблока сразу. Так они и бросали друг другу, пока один гражданин из очереди осторожно не поинтересовался, мол, эти яблоки вообще-то продаются или как? Талантливый, не откажешь.
Собирались гости, становилось шумно. Ирина переоделась, на Анастасии тоже оказался другой наряд, в мелкий синий горошек с открытым белым воротником. Толстые альбомы времен гидростроительной молодости заняли всех. Их листали, покачивали головами, вздыхали. И выпивали по-маленькой.
– Строили, строили… а для кого? Дяде в карман.
– Хозяйки, несите закуски, мы уже начали!
– Начали так начали. Ириша, отнеси им селедочки и грибочков с луком. Холодец уже там. Пусть вспомнят молодость.
Наконец, пришли все. Уселись. Были прочитаны стихотворные поздравления, оглашены первые тосты. Застолье началось. Плов внесли на блюде дымящейся горкой: желтоватый рис, мясо, фрукты и горячий бесподобный дух.
– Настя, дай рецепт!
– Ешьте, угощайтесь, пока горячий. Всем напишу, – раздавала тарелки хозяйка.
– Помнишь, Павел, прежние деньки? – вздохнули гидростроители, – Целыми баранами угощались!
Праздник зашумел.
Ирину представили как подругу детства хозяйки дома, известную артистку кино. Кто-то, действительно, вспомнил ее лицо, но вниманием надолго овладел плов, избавив Ирину от вопросов. Ее соседом слева оказался молодой человек лет двадцати пяти. Загорелое лицо, капризные губы.
– Меня зовут Виталий, – простодушно улыбнулся он, наливая вино в ее бокал.– И я никому не известен, я робок и стеснителен. Удостойте меня капелькой внимания. Чессо-слово. Вам, знаменитой, это же ничего не стоит?
Она рассмеялась. Вино уже туманило ее голову, делая все чудесным и доступным.
– Будем знакомы.
Он вновь наполнил ее рюмку.
– Ах, что за духи! Я покорен, чессо-слово.
– Так скоро? – она засмеялась.– А впереди еще много всего, – и показала взглядом на разноцветные бутылки.
– Я никого не знаю. Вы спасли меня от одиночества. Честно-слово.
И все подливал ей, подливал, наполнял тарелочку то рыбкой, то салатом, и вновь подливал, подливал. И все проще и ближе становилось им сидеть друг возле друга.
– За вас, – поднял он бокал.– За ваши глаза, за то, что они обещают.
"Плосковато,– полу-отметила она.– Не по-мужски как-то".
Они выпила за нее, потом за него.
Его лицо сияло молодостью. Свежесть щек,