Узнав, что едет не мальчик, а его отец, они сдержано поздоровались с Климом. Забросив чемоданчик на полку, отец с сыном вышли на перрон.
Вокруг царила обычная вокзальная суета. Спешили с чемоданами, везли на колесиках корзины и баулы, прощались, целовались. Пахло копченой рыбой, северными дарами для южных родственников. Все как всегда. Разве что среди пассажиров чаще обычного виднелись матросские воротники и бескозырки, или что ни взрослые и ни дети еще не успели загореть. На отдых отправлялись целыми классами, человек по двадцать, под присмотром руководителя, сумевшего пронять очередного спонсора.
Спешили по перрону и мальчики-южане, вносили в купе ящики и коробки со знакомыми наклейками. Босс стоял скрестив руки и наблюдал за погрузкой. Клим усмехнулся, кивнул ему.
Отец и сын прошлись вдоль вагонов.
– Обижаешься на меня, Шурок?
Тот уклонился от прямого ответа. Клим отметил взрослое поведение сына-выпускника.
– Не усекаю, скажем так, – скупо усмехнулся тот.
Клим потер рукой подбородок.
– Завис я, сын, завис, как твой компьютер. Вот и все.
– Как это, батя?– снисходительно посмотрел тот. – Мой комп, между прочим, не зависает.
Клим закурил, посмотрел себе под ноги.
– Когда-то в юности я, видно, выбрал не ту дорогу. Попробуй-ка угадай в шестнадцать лет! Вроде, все как у людей, живи-радуйся, а мне мелко, глубины нет. Каждый день одно и то же, проскальзываю, как в смазке.
– У кого иначе?
– Я про себя говорю. Знаешь, почему я в море ходил? Не поверишь. Чтобы по берегу скучать, домой стремиться. Вернусь с рейса, а на берегу ничего не понятно, ну, и скорей обратно в море, о возвращении мечтать, хоть какое-то занятие. Сплошной самообман.
– Но ты же старпом!
– Поднаторел, верно. А понимать – ничего не понимаю. Только душа горит, просто пылает.
Он замолчал, заметив, что босс тонким кавказским слухом ловит их разговор. До отправления оставалось десять минут. Это много, когда душа твоя уже простилась с прошлым, и ты весь устремлен вперед. Шук хмурил брови. Он не осуждал, и по-юношески готов был восхищаться отцом, как всегда восхищался им. И красавец-корабль, которым он гордился перед друзьями, хотя, сказать по-честному, старпом – это еще не капитан, а у его друзей отцы были и капитанами. Вообще, у него были хорошие друзья. И все, как один, шли в морское дело. Кто в училище, кто в армию, на флот.
– Не жалко бросать корабль? – спросил он.
– Нет, – с неожиданной беззаботностью ответил Клим. – Наелся под завязку. Новая жизнь зовет. Не пойму, какая, а зовет. Уходить надо, пока все на мази, вертится, работает, когда и без тебя справятся. Ясно?
– Ясно. Пока уговаривают остаться, да?
– Вроде того. Но это не главное.
– А что главное?– насторожился юноша и затаил дыхание, ожидая чего-то необыкновенного, что сразу решит и его проблемы.
– Главное