– Я понял тебя, хозяин, – Кастул лениво развернулся и неторопливой походкой направился в гладиаторскую казарму.
– Устрой его на ночь и подготовь к завтрашнему представлению, – бросил Кезон через плечо своему помощнику и ушёл с тренировочной площадки…
Вся семья сидела на кухне.
– Ты в курсе, что твои дети чуть не сожгли сарай, в котором хранятся дрова для камина? – жена внешне была спокойной, но по отдельным признакам я видел, какие бури резвятся в её душе. – Они же могли сами сгореть!
Я только что приехал с работы, а жена минутами раньше вернулась с рынка. Это значит, что дети два часа бедокурили без присмотра. Думаю, что жена успела высказать им всё, что было необходимо и неотложную помощь оказать тоже. Я посмотрел на детей. Арсений нисколько не чувствовал себя виноватым, а вот Евгений сидел понурив голову с перевязанной рукой и заплаканным лицом со следами сажи.
– Вообще-то, это ты виноват, – заявила мне жена. Ей хотелось до конца выплеснуть свои эмоции и лучшей мишени для этого, чем я быть не могло.
– Я?
– Ты, ты! Это с помощью твоей ветоши они пытались сделать поджог.
– Каким образом? – во мне проснулось любопытство.
– А ты у них спроси.
– Слушаю вас, молодые люди, – обратился я к детям.
– Я уже говорил и повторяю ещё раз, что я ни в чём не виноват. Я был наверху и рисовал, – возмущённо заявил Арся.
– Ты старший и в наше отсутствие отвечаешь за младшего брата, а так же за его поступки. Мы вроде об этом уже говорили? – погасила его возмущение жена.
Я уселся за стол напротив Женьки.
– Рассказывай, приятель.
– Тряпка висела на гвозде и сама загорелась, – пробубнил мой младший сын.
– А гвоздь где был? В стене?
– Ага.
– А тряпка изначально в гараже?
– Ага?
– И как она оказалась на гвозде? Да и откуда там появился этот гвоздь?
– Я забил и повесил.
– Почему же она загорелась?
– Не знаю. Сама вспыхнула.
Вот такой у меня немногословный младший сын. Каждый раз приходилось прилагать некоторое усилие, чтобы получить от него необходимую информацию. Если он считал, что ответ на вопрос очевиден и лежит на поверхности, его молчание было нерушимым.
В процессе «допроса» я выяснил, что от скуки Женька решил выплавить себе новую игрушку, вылив расплавленную пластмассу в резинового зайца, которому он предварительно обрезал нижнюю часть со свистком. Для этого, недалеко от сарая Женька развёл костер и соорудил импровизированный очаг из кусков кирпича, которые нашёл за гаражом. На кирпичи поставил большую консервную банку из-под солидола и набил её старыми поломанными пластмассовыми игрушками, которые предварительно измельчил молотком. Для того, чтобы снять банку,