– Пошли, – я хватаю Варю за руку, и мы, подобно космонавтам, сходящим на новую планету, заходим в дом. Глаза медленно привыкают к темноте помещения. Воздух спертый, влажный, с запахом гнилой древесины. Наверное, где-то протекла крыша. В сердце болью отзывается знакомая обстановка: старый бабушкин стул, часы со сломанной кукушкой, которые уже не работают, посудный шкаф с кастрюлями.
– А здесь чисто, – я замечаю, что нет ни паутины, ни мышиного помета, ни пыли, ни мертвых мух.
– Прислужницы отлично поработали, – бормочет Варя, выпуская мою руку, и смело идет внутрь дома. Позади меня входит Кевин, молча оглядывается. Его больше заинтересовала кадка, которую мы когда-то использовали для воды из колодца, и ухват, которым бабушка вытаскивала большой глиняный горшок, когда готовила в печи.
– Это что? На медведя ходить?
– Нет. Это ухват. Бабушка еще обзывала его рогачом. Он для того, чтобы горшки из печки доставать.
– Печки? – Ганн удивленно смотрит, явно не понимая меня.
– Говоришь, процесс заклинания завершен?
Он хмыкает, улыбаясь.
– Ты ответила в стиле Реджины.
Я смущенно отвожу взгляд. Саббат больная тема для нас. Мы, выдворенные оттуда, возможно, навсегда, оба по нему тоскуем. Только я пробыла там лето, а Кевин, росший под надзором своей опекунши, директрисы школы Инквизиторов Реджины Хелмак, – всю жизнь.
– Слушайте, а прислужницы хорошо поработали, – из глубины дома выходит довольная Варя. – Чисто кругом, крышу залатали, водопровод работает, даже свежее белье оставили.
– Пойду, туалет посмотрю, – я кошусь в сторону Ганна.
– Что вы так суетитесь насчет туалета? – хмурит брови Кевин. Нет, все-таки он не для Вяземки. Весь его вид так и кричит, что он не из России и в такой глуши никогда не бывал.
– Ты в Индии был? – Варя намекает на то, что его ждет за пределами дома.
– Неужели у вас такая антисанитария? – Кевин обнимает ее и смеется.
– Нет, не антисанитария. Но противно и неудобно. Там деревянная будка с квадратным грубо сколоченным стульчаком и дырка в полу, и все это продувается ветром с улицы. Никакого слива, никакого света, никакой системы воздухоочистки.
С каждым произнесенным Вариным словом скепсис Кевина тает на глазах.
– Вы серьезно?
– Погоди пока пугать! – смеюсь над этими двумя чудиками. – Дайте, посмотрю и расскажу, что там и как.
Я разворачиваюсь и выхожу из дома. Свежий холодный ветер с запахом трав возвращает меня в детство, будто через дверь я вышла в прошлое. Начало сентября, все еще тепло, но воздух уже наполнен осенью. Вообще, в это время в природе ощущается потустороннее, ведьмовское, будто за тобой наблюдает кто-то. Химеры любят осень, в это время трава наполняется магией смерти, так они называют