Ефим Маркович открыл дверь сразу же после звонка, словно ждал, положив тонкие пальцы на собачку замка, но впускать в квартиру сразу не стал. Сперва он, загородив проход своим тощим телом, тщательно осмотрел меня, стоящего в пропахшем кошачьей мочой подъезде, дрожащего от холода и усталости. Должно быть, я являл собой довольно жалкое зрелище, потому что, снова подняв взгляд на моё лицо, доктор снял с носа узкие очки для чтения, и пробормотал, протирая их полой рубашки:
– Да уж… Теперь я понял Сашку. Проходите, раздевайтесь.
Я послушно прошёл в прихожую и стянул шапку, перчатки и шарф. Их Ефим Маркович тут же у меня отнял и, не глядя, бросил на полку над вешалками. Крутанув защёлкой на двери, он пробормотал:
– По коридору налево, – после чего скрылся в глубине квартиры.
Район, где жил специалист по расстройствам сна, словно застыл где-то в середине семидесятых годов. Просторные улицы, обрамлённые кривыми деревьями, почерневшими от влаги и холода, и сталинки, бывшие коммуналки, выкрашенные в вызывавший ассоциации с больницей грязно-жёлтый цвет. Некоторые из них были расселены, и таращились на заваленные пивными бутылками скверы пустыми глазницами выбитых окон. На детской площадке уныло ковырялись в сером снегу грустные дети.
Я почему-то ожидал, что окажусь в старой квартире с бумажными обоями на стенах, а хозяин откроет мне, кутаясь в засаленный халат. Но я заблуждался. Ефим Маркович жил в просторно и мог похвастать недорогим, но аккуратным и со вкусом сделанным ремонтом. Мебель, кое-где носившая на себе следы бережного ремонта, бликовала чистым лаком без единой пылинки – хозяин жилища наверняка регулярно проводил влажную уборку. Разувшись, я прошёл по длинному коридору мимо кладовки и остановился. Слева от меня был ещё один, упиравшийся в кухню, коридор, в котором находились двери в туалет и ванную, а справа обнаружилась распахнутая дверь в кабинет. Припомнить, в какую сторону идти мне было сказано, я не смог, но рассудил, что беседовать он скорее всего захочет в кабинете, и повернул направо.
Огромная комната, явно рассчитанная на то, что в ней будет жить не один человек, тонула в полумраке. У наглухо зашторенного окна нашёл своё место большой стол, на котором тихонько гудел вентиляторами потёртый ноутбук, и валялись в кажущемся беспорядке бумаги и справочники. Перед столом стоял единственный на первый взгляд современный предмет в квартире: офисное кресло с высокой спинкой и блестящими пластиковыми подлокотниками. Стену слева от двери занимал стенной шкаф, полки которого заполняли, хвастающиеся корешками всех возможных видов и цветов: потёртыми бумажными, заботливо укреплёнными скотчем, зелёно-коричневыми от старости со следами вытесненных на картоне золотистых букв… впрочем, виднелись среди них и совершенно новые, глянцево блестящие. Там, где находилось свободное место между томиками, стояли разномастные безделушки. Некоторые из них смотрелись обычными дешёвыми