Он рванул было в ту сторону, но дверь за человеком уже закрылась, и бежать оказалось глупо. Да и Шура ждала, стояла возле подъезда, опустив голову, словно разглядывала носки своих покоцанных ботинок. Две соседки прилипли к окнам. Артем кивнул им, улыбнулся. Кушайте, дамы дорогие. Пищу для сплетен я вам подкинул.
– Заходим, – Артем сунул руку в карман, достал ключи и – что там еще? ах, визитка вчерашней горластой дамы – и распахнул дверь.
Он положил ключи на тумбочку, туда же – визитку. Подумал и на всякий случай накинул цепочку.
– Все-таки можно я посмотрю коленку?
Они расположились в комнате – Артем на диване, Шура – в кресле. Он сварил кофе, приготовил бутерброды, достал печенье, конфеты.
– Тогда халат давайте обратно.
Он принес халат. Шура не торопилась идти переодеваться. Поглощала бутерброды. Неспешно, но методично. Из шести, сооруженных Артемом, съела уже четыре и принялась за пятый.
Так и подмывало спросить – ты не обедала? Но ведь подумает, будто ему жалко этих несчастных бутербродов.
А ему было жалко Шуру. Вот интересно, если ее переодеть в платье, сделать прическу, добавить немного макияжа, обуть в приличные туфли… Как она будет выглядеть? Наверное, симпатичная девчонка получится.
Коленка оказалась припухлой и горячей. Болезненной при пальпации – Шура непроизвольно пискнула, когда он исследовал ткани. Воспаление не прошло.
– Ты почему к травматологам не обратилась? Или к хирургам? Если стесняешься, могла бы в приемник спуститься. Зоя Николаевна, заведующая, – наш доверенный врач, она всегда и всем оказывает первую помощь.
– Некогда было.
– А сидеть трындеть с компьютерщиками есть когда?
– Я не трындела. Я за картриджем зашла, вы же знаете.
Он знал только то, что она сказала. Ладно, за картриджем, так за картриджем. Медсестры и в самом деле имели обыкновение гонять по мелким поручениям новеньких и практиканток.
– Хорошие ребята, кстати. Веселые, приветливые.
Так и слышалось – «не то, что вы».
– Они оба женатые, – злорадно сказал Артем.
– Рада за них.
Вот я тебе сейчас так вмажу, так вмажу, будешь со старшими препираться.
Он достал из холодильника мазь, открыл тюбик.
– Фу, что это?
В голосе Шуры не было раздражение. Скорее, неимоверное удивление.
– А это, Шура, самое целебное снадобье на свете. И сейчас я буду тебя им лечить.
Мазь Вишневского, признанная устаревшей и не очень эффективной (непонятно, правда, по сравнению с чем) всегда имелась в аптечке Артема. Мама ценила и любила это изобретение прошлого века, а Артем всегда следовал ее советам и наставлениям.
– Гадость какая. У вас ничего поприличнее нету?
– Это очень приличное средство. Очень. Сама убедишься. Завтра спасибо скажешь.
– Если отмоюсь.
Артему казалось странным, отчего многие люди не переносят запаха мази Вишневского. Деготь,