– Нет-нет, проходи… – призывно машу ему рукой. Дети хоть и притихли, но явно неиспуганы. Их любопытство вибрирует в воздухе так, что мне даже смешно становится, – побудешь наглядным примером того, как именно могут работать Жнецы, и к чему это приводит, если очищаемая душа принадлежит не самому дальновидному человеку. Ты только дай, пожалуйста, пояснение, что это за инсталляция у тебя в этот раз получилась. Уж больно специфический вид…
– Специфический? – жнец, переваливаясь на своих неправильных ногах, довольно легко подходит к моему письменному столу, за которым я принципиально не сижу во время уроков, и приваливается с жутковатым хрустом к нему бедром, – как ты сегодня нежен… Прямо комплимент за комплиментом… Я бы это кошмарище по-другому назвал, но у тебя тут сейчас младшая группа сидит, так что…
Роксет ехидно протягивает мне игрушку йо-йо с заключенной в ней очищенной душой и закатывает глаз к потолку. Левый явно его не слушается.
– Ох, мясо неразумное, – невольно ругаюсь, глядя на результат его стараний. Однако не могу не признать, что видимо все это было сделано не зря, потому как то, что заключено в игрушке, невероятно красиво и явно готово к перерождению, а не к переходу в ничто…. – Ну и как это безобразие называлось изначально?
Он бьет себя по груди косточками пальцев, строя скорбную мину.
– Я все отдам за то, чтобы быть рядом с ним! – пафосный фальцет со слезами вызывает у моих детей звонкие смешки и хихиканье.
– Серьезно? – недоверчиво разглядываю его независимый вид.
– Ну ты же меня знаешь, я за язык никого не тяну, – жнец криво пожимает плечами. Складывается ощущение, что левое у него, подобно глазу, заедает… – Сказала, что будет отдавать все просто за то, чтобы рядом с другим человеком находиться территориально, вот и пришлось повозиться, чтобы реально забрать абсолютно все.
– Учитель, – со своего пуфика поднимается крошечный мальчик Баргиз, чей покладистый нрав вызывает тепло в моем сердце, – будет ли позволено задать вопрос вашему гостю или прерывать вашу беседу неуместно?
Роксет коротко кивает мне со стеклянной улыбкой на покореженном женском лице. И для меня это плохой знак. Он устал и хочет к себе, но моим ученикам он никогда не откажет.
– Спрашивай, Баргиз, – киваю мальчику, и тот делает шаг к жнецу.
– Скажите, пожалуйста, а человек… или другое одушевленное всегда становится таким после того, как встретит жнеца?
– Нет, – я замечаю, как мой друг поджимает на мгновение губы, – все зависит от того, сколько гнили я найду и заставлю расцвести в душе. Загадываемое желание, которое мы исполняем для человека, лишь вскрывает очаги дисбаланса. Но во многом от человека зависит, как он распорядится полученным. Он может пожелать огромное состояние и власть и употребить все это на благо других или себя, но так, что не даст гнили и шанса на разрастание. И когда придет время платить по моему счету,