Мы ведь вас еще не долюбили…
В сорок лет так хочется, чтоб дети
Научились сами нас прощать.
Жить и ничего не обещать.
Просто жить счастливыми на свете.
В сорок лет так хочется, чтоб мир
Лучше стал, добрее, интересней.
Чтобы было много новых песен,
Новых звезд, открытий и… квартир!
Бесподобен солнца яркий свет.
Пусть здоровье, опыт, шутки, смех
Дарят оглушительный успех
В этот дивный возраст – сорок лет!
О пропорциональности
Удел поэтов – одиночество.
Судьба торговцев – обывательство.
Торгуют первые лишь творчеством.
Вторые – чутким издевательством.
Считать поэтом – оскорбительно.
Считать торговцем – в духе времени.
Читать стихи – всегда волнительно.
Монеты льнут к любому племени.
Как быть с культурой, все потеряно?
Ей смерть? Так в гугле лозунг высечен?
Торговцев в городе – немеряно.
Поэтов же – чуть больше тысячи.
Но выход есть. Ведь ночью белою,
Пока заря не разыграется,
Поэт на бирже ставки делает.
Торговец – над стишками мается…?
Актриса
Бог дал побыть в различных ипостасях:
Примерной дочери, девчонки озорной.
Тигрицей хитрой в бизнесе, женой.
Калейдоскоп ролей бодрит и красит.
Нрав делает сильнее, жизнь – богаче.
То мама я, заботами полна.
То вновь на сцене, и бокал вина
В конце спектакля веху обозначит.
С болезнью билась. Думала, умру
Тихонько… Не спасали и рубли.
Но люди, мир внезапно помогли
Подняться и опять вступить в игру.
Судьбу штормит: вопросы без ответа.
Работа, путешествия, полет…
Я в новой роли встречу новый год:
Корону дайте, веер и карету!
Инесса Ильина, Москва
* * *
Стихи – неблагодарная стезя!
Во все века меж «можно» и «нельзя»,
Но, если пишешь ты лишь то, что «можно»,
Кто вспомнит о тебе, спустя века?
Века, у воспаленного виска
Клинком, скользнувшим по челу на плахе,
Мучительна Судьба и высока —
По углям босиком, в срамной рубахе
Брести, без маяка в пути,
И не роптать на выбор свыше,
С достоинством свой крест нести
И верить, что тебя услышат.
Марина
И день настал – ее не стало.
И был мороз. И шли во след.
Ночь тяготила. Утро запоздало.
И на нее возложен был запрет.
Но губы тленные шептали так упорно:
«Отстанут многие, но многие дойдут»,
И призовут ее из летаргии сонной,
И руки сквозь столетья подадут.
И, словно разнесенная плотина,
Возникнет, всем цензурам вопреки,
Во веки незабвенное