Захоронена наша родня.
Тянет Родина, Родина снится!
Просыпаюсь с душевной тоской.
Будто я – разоренная птица:
Все мечусь, потерявши покой.
Тянет Родина! В белом тумане
Одинокие снятся дома.
О, как много мы в жизни видали,
Только Родина тянет одна.
Поэт
Земля родная для Поэта —
Моя священная земля!
И пусть она дождем одета,
Источник золотого света
Земля в начале октября.
Покрыты мхом подножья сосен.
Грибы, средь них багровый клен.
Пришла в Михайловское Осень
Дождем на моховой ковер.
Лес расступился…неприметный,
Простой одноэтажный дом.
Но это – колыбель Поэта!
Все лучшее родилось в нем!
Как зачарованный вступаю…
Скрипит рассохшийся паркет,
И я внезапно ощущаю:
Там, за столом, сидит Поэт!
А дальше, на диване старом,
Лежит большой ученый кот.
Народ проходит шумным валом,
А он и ухом не ведет!
Я знаю, позже, ночью лунной,
Кот к дубу древнему придет,
Взлетит на цепь, и праздник шумный
Седых героев соберет!
* * *
И падал снег. Все падал мокрый снег.
Он превращал асфальт в притоки рек.
И все летел, кружился и летел.
И к вечеру поселок побелел.
Инна Векслер, Израиль
* * *
Звезда во лбу щербатой синагоги,
Свой месяц надо лбом несет мечеть.
Крест – солнца знак издревле на востоке,
В нем стать сию нельзя не усмотреть.
За фреской стертой мы тебя искали
И, неразборчиво гудя, клялись тобой.
На пегой шкуре льва, наброшенной на скалы,
Ты возлежишь, в обливке световой.
Вернется стриж в гнездо меж ляжек древних башен,
Сквозь камни на слезах взойдет трава иссоп.
Нас сторожат, как прежде, наши Раши —
Сам Раши толковал нам про исход.
Из трех богов, всех трех, иерусалка,
Ты уверяешь – в сердце только он —
И в золотых наперстках крутишь прялку,
Прядя истории времен сон – колесон.
Едва касаясь склона, белый ослик
Ликующей толпе несет лущеный свет.
То в белом весь, на белом-белом облаке
Вступает в город долгожданный снег.
Андрей Виноградов, г. Железнодорожный
Шекспировской строфой
Любовь чиста: склонясь пред алтарем,
Я вижу в ней величие креста.
И храм, воздвигнутый в ночи огнем
Слиянья душ, – под благостью Христа.
Но плоть слаба – здесь дьявола напасть!
Лавина будто, сотрясая твердь,
Стремительно сошла, взрывая страсть.
В неистовом оскале бьется смерть.
Тлен прячется в расщелинах измен,
В изгибах темных путаных дорог,
Где