На выходе из шаттла нас запихивают в ожидающий гидроавтобус. Пока он выруливает со станции, я замечаю, что мы в городской черте, но поблизости нет никаких высоток, а на горизонте за домами – заснеженные горные вершины. Здесь царит чистота, уют, порядок – полная противоположность КК. Все настолько непривычно, что кажется, будто я попал в другой мир.
Поездка на автобусе занимает еще два часа. Мы оставляем позади чистенькие улицы незнакомого города, и пейзаж за его пределами выглядит чуждым в своей неосвоенности, как поверхность странной и далекой планеты-колонии. Я вижу невысокие каменистые холмы, и кустарники кое-где покрывают их склоны.
Потом мы достигаем цели.
Въезд на военную базу шокирует внезапностью. Вот мы смотрим на непривычно пустынный ландшафт, а в следующий миг попадаем в охранный шлюз, появившийся словно из ниоткуда. Перед въездом в шлюз я успеваю заметить мили и мили ограждения, уходящего вдаль.
Еще пятнадцать минут мы едем мимо одинаковых строений и искусственных газонов. Наконец, несколько раз свернув на все менее и менее оживленные дорожки, мы подъезжаем к невысокому, невзрачному одноэтажному зданию, похожему на огромный склад.
Двери автобуса открываются, и, прежде чем мы успеваем понять, оставаться нам на местах или проявить инициативу и выйти, в переднюю дверь входит военный. Его рукава аккуратно закатаны, сгибы выделяются ровными линиями, а манжета прикрывает складки так, что камуфляжный рисунок прячет более светлую подкладку форменной куртки. На воротничке – эмблема ранга, и на ней куда больше шевронов и дуг, чем у сержанта, принявшего мои документы в военкомате. На лице его читается легкое раздражение, будто наш приезд оторвал его от какого-то более приятного занятия.
– Так, – говорит он. – Сейчас вы по одному выходите из автобуса. Снаружи на бетоне нарисованы желтые следы. Каждый из вас занимает два следа. Не говорить, не дергаться, не чесаться. Если у вас во рту что-то есть, достать и оставить в мусороприемнике на сиденье. Выполнять, – заканчивает он категоричным тоном и уходит не оглядываясь, будто не сомневается, что мы сделаем в точности, как приказано.
Мы выбираемся из кресел и оказываемся на бетонной площадке. Она покрыта рядами желтых следов, и каждый находит себе место. Когда мы все выстраиваемся неровными шеренгами, все тот же военный встает перед нашей разношерстной группой, резким движением оправляет свою форму, убирает руки за спину и ставит ноги на ширину плеч.
– Я – мастер-сержант Гау. Я не один из ваших инструкторов, так что можете не привыкать к моему лицу. Я здесь, только чтобы провести вас через первые два дня, пока мы вас оформляем и готовим к встрече с взводными инструкторами.
– Так, – снова говорит он, и в акценте, который он делает на этом слове, слышится, что он не просто привлекает