– Делайте так, как будет лучше для него, – дрогнувшим голосом ответила черноволосая и добавила после недолгой паузы, – расскажите все.
– Что ж… боги поведали, что Ниарис породил необычное дитя. Долгоживущее, как представители снартарийской расы, но источник его долголетия в человеческой крови, ибо это дитя от смертной женщины, что испила из снартарийских вен. Часть его от эльфийской природы, часть от человеческой, и связаны они ядовитыми узами греха. Продолжать?
Словно примороженная к месту, девушка медленно кивнула. А хриплый старческий голос продолжил:
– Солнце отвернется от его потомков, сгорать они будут под его лучами, как в очистительном огне. То плата за преступление закона жизни, за противоестественный грех, за оскорбление солнечных эльфов. Назовут пьющих кровь вампирами, в напоминание о грехе вампиризма, совершенном снарром и тобой, – взгляд Смеи уперся посетительнице в лоб.
– Но это Он оскорбил собственную расу! Оскорбил богов! Он принудил меня… Почему должен расплачиваться мой ребенок?! – девушка не замечала, что повысила голос на саму верховную жрицу, – почему не Фил?!
– О, Сияющий расплачивается, и расплачивается жестоко, – старуха усмехнулась, – он исповедовался в страшных видениях, приходящих к нему по ночам. Мне неведомо, насколько они правдивы, но мучения его реальнее некуда.
– Но это не уменьшает несправедливости по отношению к моему сыну, – черноволосая погонщица кусала губы, – скажите, он может прожить обычную человеческую жизнь, если не будет пить кровь?
– Ты сама знаешь ответ на этот вопрос, – синие глаза жрицы смотрели серьезно и печально, – без нее он зачахнет, как растение без воды.
– Вы видите его судьбу?
Старуха покачала головой, но гостья не сдавалась.
– А ваше «проклятие Солнца» нельзя обратить? Я принесу любую жертву, если потребуется… отдам жизнь…
Под взглядом жрицы голос девушки слабел, пока окончательно не затих.
– Мне сие знание неведомо.
– Простите, мудрейшая. Могу ли я задать еще один вопрос?
– Говори, – ответ был одобрительным, но в воздухе чувствовалось едва уловимое напряжение.
– Чисты ли помыслы Сияющего? Могу ли я вверить ему безопасность сына?
– Есть в этом некая божественная ирония, – молодые глаза старухи сверкнули, – если кто и способен помочь тебе, то только он.»
Меня вынесло из видения резко и неприятно – словно изо всей силы толкнули в грудь. Когда круги перед глазами рассеялись, я перевела взгляд на больного.
Или лучше – проклятого? Видение странным образом подтвердило слова колдуньи, но породило еще больше вопросов.
Кто та девушка? Судя по всему, мать Ленса. И Федора – то ее глаза. Необычайной синевы.
С ней говорила верховная жрица Смея, отошедшая на серебряные поля