Т.Ф. словно угадала мои мысли:
– Хорошо, что твоя «Ява» может вместить только двух человек. Если бы ты приехал на папиных «Жигулях», я бы не выдержала искушения. А теперь вот выберусь на пешую прогулку. Давно я не ходила так далеко. Все возле деревни хожу, ноги свои жалею.
– О, Татьяна Федоровна, неужели вид из окошка машины может заменить пешую прогулку? Приезжай я хоть на «Волге», вы бы все равно предпочли ей возможность пройтись пешком, – сказал я, поддержав собственную значимость. Но я слукавил: папа не мог дать мне машину. Он вообще ее никогда мне не давал. Характер у него на этот счет был кулацкий: что твое – твое, что мое – мое. И как это ни печально, в его рассуждениях было много верного: «Жигули» ему бывали часто нужны для дела, а мне хотелось только пофорсить. Я бы и сам так рассуждал на его месте.
Ивантеевка – деревня большая, и почти километр дополнительного пути предстояло пройти по деревенской улице – расхлистанной и раздолбленной, впрочем, вполне соответствовавшей стареньким мазанкам с покосившимися полусгнившими заборами, тянувшимися справа и слева. Новых домов почти не было – выпросить материалы было практически невозможно, а украсть сразу на целый дом трудно; кое-где заплатами виднелись новые доски на стене хлева, или белела подпиравшая хлевную крышу новенькая дополнительная балка. Впрочем, на большинство строений было невозможно найти каких-либо потуг навести марафет – все явно служило хозяевам до тех пор, пока когда-нибудь не разваливалось от их прикосновения. Впрочем, я подозреваю, подобные происшествия позволяли их участникам получать побольше «бюллетней», и поэтому абсолютное большинство древесных материалов могло быть спокойно – им предстояло умереть естественной смертью.
Здороваясь с редкими прохожими, мы миновали последний дом, и вышли по дороге на пастбище, спускавшееся к озеру. Озеро было хорошо в утренних лучах, казалось чистым-чистым, его гладкая, нетронутая ветерком поверхность слепила глаза, отражая солнце. Вдали, отчетливо видные в утреннем прозрачном воздухе, приветливо-маняще зеленели на сине-золотистом фоне острова.
Мне вдруг безумно туда захотелось.
– Съездим туда завтра? – предложил я Марине.
– Съездим, почему бы нет, – стараясь казаться равнодушной, пожала плечами она. Но по мелькнувшей в ее глазах искорке я понял, что моя идея ей понравилась, – только где тут лодку возьмешь?
– Лютиков даст, я уверен. У него есть лодка? – я обернулся к Т.Ф.
– Кажется, есть, – Т.Ф. задумалась, – Да, есть, он как-то говорил мне, что любит рыбачить.
Навстречу нам показался «Уазик». Едва поравнявшись