Автор не несет ответственности за ущерб здоровью или имуществу в случае прочтения.
Для правильного использования книги потребуется дополнительное оборудование: глаза, очки, чашка кофе, чувство юмора и хорошее освещение (за дополнительную плату).
Все это может значительно повлиять на процесс чтения.
Не читайте эту книгу, если вы:
1) занимаетесь триатлоном;
2) исповедуете вегетарианство;
3) член коллегии адвокатов США;
4) относитесь к другому беззащитному меньшинству.
Если вы нарушаете условия пользования, то издатель, а также лицо, уполномоченное им (то есть я), имеют право выключить настольную лампу или вытащить батарею из вашего электронного ридера.
Ты же, не будучи властен над завтрашним днем, откладываешь радость.
Так, я, пожалуй, возьму еще!
Как 40 центов изменили мою жизнь,
или Почему я должен был написать эту книгу
У каждого в жизни наступает момент, когда он говорит себе: «Все, я больше не участвую в этом дерьме». Ко мне этот момент пришел в детском саду.
Возможно, вы зададитесь вопросом: кто, черт возьми, собственно, такой этот Шон Бруммель? Это очень хороший вопрос. Однако лучше спросить: кем этот Шон Бруммель когда-то был? Представьте себе – одним из самых несчастных людей западного побережья Америки.
Мне уже натикало почти сорок. Оскорбительный заработок в 2400 долларов, вероятно, показывал предел моей трудоспособности. Помещение с противно мигающими неоновыми лампами, ненавистный монитор компьютера, в который я должен пялиться целый день, – вот моя работа в магазине бытовой электроники «Радиодом». Она и позволяла мне существовать в ничтожестве. За день у меня, как правило, бывал один клиент. Он упорно спрашивал какой-нибудь адаптер для айфона, а мы о таком не никогда слышали. Моя единственная коллега была глупа, как фанера, и постоянно донимала меня вопросами: «А как слово „упс“ пишется?» Когда я уже не мог больше видеть и слышать ее, то пробирался на склад магазина, ложился в коробку от телевизора «Панасоник» и заводил будильник на конец рабочего дня.
– Ты должен больше стараться, Шон, – наставлял меня мой отвратительный шеф.
– Безусловно, – кивал я и делал все, как раньше, потому что ни за что не хотел стараться больше.
В ПЛЕНУ У ДРАКОНА
После работы я обычно тащился в спортивный клуб, где на липких тренажерах безо всякого успеха боролся со своим брюхом.
Дома меня встречала жена. Не тот белокурый ангелочек, на котором я когда-то женился, а дракон без макияжа – Триша.
Этот дракон всегда успевал усадить мое обрюзгшее тело перед тарелкой с тушеными овощами раньше, чем мне удавалось включить телевизор.
А потом следовала разнарядка, что необходимо сделать по хозяйству. В нее могли входить: покраска забора, уборка в гараже, поливка газона, покупка фруктов и капусты для смузи. «Тебе почти сорок, ты должен больше следить за собой», – говорила жена, косясь на мой живот. Я отвечал: «Верно, Триша. Действительно должен, дорогая».
Разумеется, не все было так плохо. Хорошей отдушиной являлись выходные, когда я отправлялся напиться с моими друзьями: Конченым Вэйном, Злым Ароном и Пухлым Чарли – единственными парнями в городке, у которых дела шли хуже, чем у меня. Пару часов мы предавались мечтам о том, как очень скоро пошлем куда подальше нашу работу, оформим подписку на интернет-кинотеатр «Нетфликс» и станем варить самое крепкое пиво в Калифорнии… На этой фазе наших грез обычно подходила барменша и говорила: «Бар закрывается, вам, наверное, пора». Мы отвечали: «Конечно».
И забывали о своих фантазиях до следующих выходных.
Но однажды произошло то, что все изменило. На пивном празднике «Огненный камень» я позволил себе стянуть банку. Зачем, не знаю, ведь мы с Вэйном до этого уже побывали у тридцати семи дегустационных стендов. Помню только, что это была банка «Варево Мара» и с ней меня, шатающегося, повели прямо к полицейской машине. С нее я соскользнул по капоту, как стейк со сковородки, плюхнулся на асфальт и засмеялся: «Лежачего не бьют!»
Тут мое лицо было повернуто в сторону, и наручники защелкнулись.
САМАЯ ПЛОХАЯ ЧАСТЬ НЕДЕЛИ
Когда было сделано пресловутое тюремное фото, у меня случился очередной приступ смеха. Оно показалось мне каким-то дурацким. Да еще офицер, который его делал, забавно шепелявил. Потом был допрос, и он оказался вовсе не таким веселым, так как полицейские почему-то