***
Иногда по ночам, после того как Вова с Корешом затихали, я поднимался с лежанки и, пробравшись к двери, подолгу стоял, не решаясь хоть что-то ещё предпринять. Потом возвращался и сразу засыпал. Так было поначалу.
Однажды попробовал толкнуть дверь. На моё удивление, она легко распахнулась и моментально захлопнулась, лишь стоило мне выйти наружу. Сквозь ночную серую мглу я различал чёрные силуэты скал, словно подавшиеся мне навстречу, а на площадке бесчисленными выступами темнели камни и глыбы разных размеров. Попробовав шагнуть – раз, другой – и не ощутив никаких препятствий, я не мешкая и с каждым шагом всё увереннее и увереннее пошёл наобум, не оглядываясь и не обращая внимание на мельтешащие перед глазами мёртвые силуэты. Но странно, что шёл я не спотыкаясь, как будто не чувствуя под собой ног. И всё же это больше походило на вполне осознаваемую мной обыкновенную ходьбу, нежели на нечто кажущееся, подобное полётам во сне. Я шёл, одержимый идеей подальше уйти от места своего непредвиденного заключения с единственной целью поскорее увидеть Марго и чтоб всё стало так, как было раньше.
Не знаю, как у меня получалось, но в ночном мраке я передвигался, будто днём: довольно быстро, бегло обходя скалы и ни на что не натыкаясь. Шёл долго, бездумно и без устали, минуя скалистые площадки, точно такие же как место, казалось, навсегда покинутой мной неволи. И лишь ничем не обоснованная уверенность в том, что вот сейчас, сию же минуту, за этой или за той скалой я окажусь там, откуда непременно смогу добраться до моей Марго, умножала во мне силу и ускоряла шаг. И постоянно ощущая присутствие кого-то, кто пристально наблюдал за мной, я почему-то был уверен, что именно это каким-то образом помогало мне безошибочно следовать к цели. И ещё я точно знал, что встреча с кем-то неминуема, и жадно всматривался в темноту, и вот уже различал вдалеке человеческий силуэт, как вдруг неожиданно оказался сидящим на своём лежаке в злосчастной сарайке. И снова сквозь убогое оконце забрезжило унылое и безнадёжное утро.
Долго потом я не мог взять в толк, чем же на самом деле – сном или явью – было моё ночное приключение.
Но всё равно во все последующие дни столь неоправданно затянувшегося плена я каждую ночь подвигал себя на всё новые и новые, со временем ставшие привычными и проходившие по одному и тому же сценарию путешествия.
***
События утра, завершившего наш длительный досуг в сарае, особенно последние мгновения, запомнились мне смутно, так как именно они более всего походили на сон. Как обычно, я очнулся сидящим на лежаке. Кореш уже не спал и так же сидел на своём месте. Затем лениво пересел ко мне и, немного помолчав,