К ним присоединились слесарь Серега и его десятилетний сын Ванька. Из Мида они никогда не выходят, так что истории сталкеров для них – настоящая отрада.
– Вить, – обратился мальчик. – Ну, расскажи, есть сотня у Кобальта?
У дяди Димы счет убитых тварей – девяносто девять. Абсолютный рекорд среди сталкеров. И это только те, кого посчитали свидетели, а сколько убитых на самом деле никто точно не знает. Сам дядя счет не ведет и на эту тему говорить не любит.
– Не сегодня. Сходили скучно, без происшествий, – Витька вспомнил летающую тварь.
– Пап, а почему у Кобальта такой позывной? Он что—то означает?
– Не знаю, – ответил отец. – Вон Витька, наверное, знает.
Витька пожал плечами.
– Наверное, силу и смелость, – предположил отец.
– А кем он раньше работал? – не унимался Ванька.
– Не знаю, – ответил Витька.
– Ты же его племянник, и не знаешь?
И, действительно, кем? Сам дядя не расскажет, а спросить больше и некого.
– Вышибалой, – усмехнулся Опер. – Я как—то брал одного такого за мошенничество. Снимал стриптизерш в гримерке, а потом шантажировал, что видео в сеть выложит. Крепкие они ребята.
– Точно из органов, – сказал Фара. – ФСБ.
– Может, художником, видели его рисунки? – вбросил еще одну версию отец Ваньки.
Кобальт с самого начала держался особняком от всех. Вроде и сталкер, гражданин Мида, легенды о нем слагают, а он будто и нездешний. Не поймешь, что у него на уме. Это Витьку раздражало всегда.
– А правда, что в затопленном метро крысы размером с собаку водятся? – спросил Ванька.
– Правда, – ответил Опер. – И это только самые безобидные твари, что там шастают. Поэтому мы туда ни ногой.
Фара изобразил руками нечто большое и страшное.
– Я бы хотел себе собаку, – посетовал мальчик.
– Они все вымерли, сынок.
– А правда, что за кольцом живут вампиры, которые пьют человеческую кровь?
– Ну, это уже просто страшные сказки, – ответил отец.
– Будь они настоящими, Кобальт бы с ними справился?
– Не сомневаюсь. Кобальту все по плечу.
Витька вновь увидел перед собой ухмыляющуюся рожу дружинника. Наверное, урод гордился собой, думал, развел сталкеров и все с рук сойдет. Дядя Дима может и проглотил такое оскорбление, а Витьке словно грязным ботинком потоптались на лице и еще дерьмом сверху измазали. Такое прощать никак нельзя. Тварь будто услышала его мольбы, точно кара небесная явилась отомстить двум ублюдкам. Витька мог бы предупредить дружинников и спасти им жизни, но не стал. Позволил справедливости восторжествовать. Враг расправился с врагом.
– Надо объявить им войну!
Все замолчали и уставились на Витьку.
– Кому? – спросил Фара после недолгой паузы.
– Гортрансу.
По