И я поведал свою версию присутствия среди этих простых и смелых людей. Рассказал о том, как строил город Комсомольск-на-Амуре. Откуда был призван в Красную армию. Что служил в гаубичной артиллерии, что на фронте с первых дней войны, что после ранения был направлен в самоходную артиллерию, но по пути был переброшен в танкисты.
– А я-то думаю, какой умник тебя с таким ростом к нам определил? – хмыкнул Серёга. – У «богов войны» тебе было бы в самый раз, а у нас, небось, тесновато?
– Есть немного, – не стал я спорить.
– Я-то ведь на службу тоже с Амура уходил, хотя родом здешний, с Тима2 3, – заговорил Александр. – Земляки мы с тобой выходит, старшина.
– Да, ну! – сделал я удивлённое лицо.
– Село Нижнетамбовское, слыхал? Учителем я там два года работал.
– Конечно, слышал! – улыбнулся я. – Центр районный.
– Ну, мужики, вы даёте! Это ж надо, земляки! – засуетился радист. – За это дело сам бог велел.
Мы выпили, закусили и после недолгих посиделок улеглись спать. Перед сном я вышел из землянки на свежий воздух. Падал снег. Декабрьская ночь одного из последних дней сорок первого года набрасывала на землю белый масхалат. Не верилось, что эта непорочная белизна с рассветом взметнётся на воздух, обильно перемешиваясь с землёй и кровью. А сейчас те самые солдаты, которые в завтрашнем бою упадут, окрашивая своей кровью этот пушистый снег, тревожно ворочались во сне. Они не ведали своей судьбы, кому из них лишь до утра продлена жизнь…
– Экипажи, к машинам! – раздалась долгожданная команда в звенящем воздухе морозного утра.
– Началось! – задорно выкрикнул Валера.
– Продолжается, – проворчал Сергей, втискиваясь в водительский люк. – Вам-то хорошо, а мне опять сопли морозить.
Мы его прекрасно понимали. Потому что ему, вопреки всем инструкциям, придётся ехать с приоткрытым люком и на собственной шкуре ощущать прелести декабрьского мороза. «Тридцатьчетвёрка» танк неплохой и колошматит немецкие «тэшки» на раз-два. Но есть у неё и свои недостатки. Это никуда не годная трансмиссия и оптика. И чтобы в бою не быть слепыми, механик-водитель держал люк приоткрытым, а коробку передач ему помогал переключать стрелок-радист.
Я вспомнил о своих обязанностях и ещё раз проверил боекомплект, хотя прекрасно знал, что боезапасом машина укомплектована полностью. Сто положенных выстрелов лежали в укладке и ящиках «НЗ». Но время до команды «вперёд» тянулось медленно, а нервы были на пределе. Каждый из нас старался себя чем-то отвлечь. Теперь я лично убедился, каково находиться в тесной, воняющей пороховыми выхлопами коробке. Когда кажется, что в тебя нацелены все орудия немецкого рейха. В прошлых жизнях мне приходилось много рисковать, но то, что испытывают эти ребята… это просто бр-р!
Я глядел в небо сквозь открытый люк и старался не думать о предстоящем бое, я думал о Луизе.
«Тебе сейчас сорок лет, и ты наверняка замужем за каким-нибудь графом или бароном», – пытался я мысленно воспроизвести образ любимой. Но образ расплывался