– Ну и что? – скривил губы лейтенант.
– Самогон гонят, факт, а для кого? – посмотрел я на него. – Так что я предлагаю сделать следующее.
Выслушав меня, горячий горец вынужден был согласиться. И через несколько мгновений три кавалериста, нещадно нахлёстывая коней, устремились к крайней избе.
Тишина. Через пять минут ещё тройка всадников прорвалась к той же избе. А когда на окраине леса появилась третья тройка, немцы не выдержали. Взревели двигатели мотоциклов, и со всех сторон к избе, где были разведчики, покатились мотоциклы. Прикрывая своих, мы открыли ураганный огонь из пулемётов. Немцы кинулись под прикрытие домов. В это время разведка благополучно вернулась под лесное укрытие.
Самое главное, что в перестрелке не погиб ни один разведчик. Был лишь один раненый, и кто бы ты думал?
– Да ну! – не удержался я от усмешки.
– Вот именно! Лихого лейтенанта ранило в пах.
– Ой-ой-ой! – поморщился я и хитро подмигнул рассказчику. – Давай, Паша, за высший суд.
Теперь каждый вечер мы с земляком полегоньку налегали на коньячок.
– А давай!
Мы выпили, крякнули, и Павел продолжил:
– Беру командование взводом на себя, и просёлками пытаемся оторваться от преследования. Местности не знаем, прём наобум и попадаем в какой-то капкан, окутанный тремя рядами колючей проволоки. Половина взвода рубит шашками проволоку, а вторая половина отбивается от мотоциклистов. Так и ушли без потерь. Лейтенанта сдали в полевой лазарет, и к генералу. Доложил всё честь по чести. В общем, от генерала я вышел командиром взвода и до самого ранения так им и командовал.
– Послушай, Жора, – неожиданно прервал свой рассказ лихой разведчик, – у меня тут дельце небольшое образовалось. Давай завтра договорим.
– Не вопрос, – улыбнулся я.
Сегодня дежурила Танюша, и я прекрасно понимал, что у парня за дело. Пашка ушёл, а я лежал и бездумно смотрел в потолок. Спать не хотелось, да и сколько можно? Целый день щекой подушку мнёшь, да ещё и ночью. Рядом с кроватью послышался шорох.
– Паша, ты? Чего так рано?
– Слушай, Жора, мы тут с Татьяной в клуб собрались, – прошептал Павел. – Хочешь, давай с нами, там и подруги её будут.
– Так она же дежурит?
– Ещё с вечера подменилась. Ты же слышал, меня переводят.
А что, чем не времяпровождение? Всё не лежать, да на потолок глазеть.
– А одежда?
– Ну ты даёшь!
И действительно, чего это я, с нами же медицина.
– Я с вами, – ответил я твёрдо.
В клубе была лекция о международном положении, а затем танцы. Мичуринск военной поры – это большая лечебница Красной армии. Здесь располагалось пятнадцать госпиталей и эвакопунктов. Поэтому военных в зале было достаточно.
– Не забывай про патруль! – Шепнул я разведчику.
«Война войной, а человеку требуется нечто большее», – думал я, глядя, как в зале с нулевой