Через пять или шесть лет после его смерти я видел сон. Ночью сквозь чердачные щели и маленькие оконца я увидел похожий на монастырский двор, бревенчатые строения и бородатых людей в чёрной одежде. Среди этих людей – отец. Он был в обычном костюме, его светло-русая голова и бритое гладкое лицо в неверном свете костров были узнаваемы даже на большом удалении.
Потом открылась входная дверь в нашей квартире и спокойно вошёл отец. Я всё понимал, он умер, прошло несколько лет, я стал взрослым, мы с мамой поменяли квартиру. В эту другую квартиру вошёл отец. На лице его, на щеке был шрам от операции. В квартире была мама, она тоже не спрашивала, почему его не было так долго. И я молчал. Он приходил и уходил сначала каждый день. Я хотел его спросить: где он был всё это время, где он сейчас работает, почему часто уходит и отсутствует несколько дней? Но я не мог что-либо спросить или дотронуться до него, потому что чувствовал, что если спрошу, то он исчезнет. Думал, пусть будет так, непонятно, но это не важно: умер или не умер – пусть живет с нами. Тайна его присутствия разобщала и разъединяла нас. Он был рядом, ходил, сидел, но стал чужим и непонятным. Я чувствовал, что ему байдуже у нас и мы ему не интересны, что у него другие дела и обязанности. Однажды он сказал, что пошёл, я посмотрел ему в спину и понял, он не вернётся.
Это был первый сон, в котором я видел отца. Проснулся на панцирной сетке кровати в студенческом общежитии МИФИ. Пульс в норме, ни страха, ни испарины, на календаре – мне 20 лет. Я понял, что через пять лет меня настигло чувство утраты.
На похоронах отца в марте 1970 года я был почётным гостем, бесчувственным и бесполезным. Все проблемы тогда взял на себя завод, Горьковский авиационный завод имени Серго Орджоникидзе. Церемония была организована с размахом, который был для меня полной неожиданностью. Украшенный пальмовой ветвью буковый гроб был установлен во Дворце культуры. Прощание назначили на обеденный перерыв. Работников завода и жителей посёлка собралось так много, что движение на центральной улице заводского посёлка было закрыто. Траурная колонна растянулась на 200 метров от Дворца культуры до центральной проходной, возле которой состоялся траурный митинг. Далее автобусы с людьми поехали в верхнюю часть города на Бугровское кладбище.
Семейная одноместная ограда Мартьяновых была на метр расширена. Похоронили Виктора Михайловича рядом с отцом и сестрой Клавой. Поминки были организованы в зале столовой завода «Теплообменник» на проспекте Гагарина…
Если всё по порядку, то историю жизни отца можно разбить на пять периодов.
Глава 1. Счастливое детство. 1913–1925
Виктор родился в православной дружной семье. Отец, Михаил Иванович, имел образование 4 класса, мать, Анастасия Михайловна, – 2 класса церковно-приходской школы.
Михаил Иванович, Витя, Клава и Анастасия Михайловна Мартьяновы.
Нижний Новгород, 1917
По