Если сказать откровенно, до переселения я вообще считала, что одиночество − это болезнь слабых. Тех, кому некомфортно с самим собой, неполноценных, так сказать «половинок».
Сейчас…
Сейчас я даже не половинка. Не знаю, возможно ли наскрести в уголках оставшейся души хотя бы одну сотую от меня? С виду − полноценная, образованная, не скучная, начитанная. И для чего? Да, с собой не поделишься знаниями, не обсудишь книгу, фильм, музыку, или банальную политику. Не почувствуешь отдачу, не сможешь взять никаких новых знаний или эмоций. Даже поспорить не с кем. Никакого обмена энергиями. Общение в Пространстве в расчет не беру. В нем нет искренности, слишком много правил, ограничений, приличий. Да и каждый слушает только себя, восхваляется, любуется собой. Это прорехи Режима. Заразное себялюбие. Ощущение, что ты при дворе какой-то королевы, где все вроде бы улыбаются, при этом думая, как бы от тебя избавиться. Ходишь и оглядываешься. А еще Пространство все равно остается ледяным миром. Там, конечно, можно найти собеседника (желательно не программу), пообщаться и подискутировать с ним, но это не даст ничего. Ровным счетом ноль. Пустой холодный свет экрана, пустые глаза напротив, всего лишь звук, вылетающий из наушников. Ты ничего не чувствуешь, или нет, ты чувствуешь ничто, словно камень. Хотя, наверное, даже камни умеют что-то ощущать. Как по ним стучит дождь, обволакивая нежными водяными струями, как цветок накрывает их тенью в жаркий летний день, как на них садится майский жук и щекочет холодный камень своими мохнатыми лапками.
А я за 1658 дней превратилась даже не в камень…
Я стерлась в пустоту.
А пустота ничего не впитывает, ничего не отдает, ничего не чувствует. Все стало бессмысленно, безвкусно, бестактно, как-то даже безнравственно, что ли.
Часть 13.
Вечер 1658 дня с переселения в хранилища.
Сегодня я выйду еще раз. Надо приготовиться, собрать всю свою волю в кулак, посадить все чувства на поводок и не давать им пускаться вскачь. Главное не паниковать, не закрывать глаза и дышать свободно. Просто поверну ручку, открою дверь, выйду на улицу, сделаю пару шагов и вернусь обратно. Всего пару шажочков. Маленьких шажочков по земле. Жаль, у меня нет фонарика. Или хотя бы сотового телефона. В них были встроены фонарики, я помню. Очень удобно. Сейчас нет ни спичек, ни свечек, ни фонариков, ни телефонов, никаких источников неконтролируемого света. Зачем мне спички, свечки или фонарик, когда в своих двадцати квадратах я знаю все наизусть. Разбуди меня ночью,