Теперь, вы – алгоритм.
1.
Элис Чейн открыла глаза и сладко потянулась. Теплые солнечные лучи пробирались сквозь тонкие колышущиеся от легкого ветра шторы, с улицы доносился обычный шум утреннего Бостона. Вторая из двух крошечных спален расположившейся в не самом благополучном районе квартирки, была наполнена теплом и свежестью. За окном громко кричали дети, кто-то ругался отборным геттовским матом с вьетнамским акцентом, а мимо аппендикса улицы то и дело проносились грузовики. Жизнь в старом Дорчестере всегда была такой – шумной, немного грязной и совершенно нескучной, особенно в темное время суток. Близость железной дороги то и дело напоминала о себе мелким дребезжанием стекол в окнах и летящей круглый год пылью.
Последнее для Элис в этом городе лето стремительно заканчивалось. Один год, и она наконец-то скажет «аривидерчи» хлипкой квартире, безжалостному университету и неадекватным соседям, которые днем мешали заниматься, а ночью – спать. До начала финального забега к вожделенному диплому оставались сутки. Магистерская программа подходила к концу, и Эл с трепетом ожидала предложений о работе. Оставалось лишь написать диплом, и она готова упасть в объятия этого удивительного мира. Жизнь только-только начиналась.
На самом деле свою судьбу Элис могла смело назвать какой угодно, но только не обычной хотя бы потому, что ей удалось выжить. Дважды. Найденная ещё новорожденной в куче старого тряпья на одном из этажей заброшенной стройки, Эл вообще не должна была вдохнуть холодный воздух предрождественского Бостона. Ее нашел Клаус Кестер, старый мафиози, услышавший в сочельник хриплый плач посреди заброшенной стройки. Это место он счастливой случайностью выбрал для встречи с главами других преступных группировок и не знал, что лежащий перед ним младенец сумел победить не только несколько часов морозной ночи, но и проклятую статистику. Об этом узналось гораздо позже. А в ту ночь, грубый и резкий по своей натуре Кестер не дал пристрелить из жалости уже почти затихшего ребенка. Он искренне верил, что на том свете ему зачтётся каждое доброе дело, совершенное между перестрелками и устранением конкурентов, а потому даже ублюдок наркоманки и, бог его знает, кто там был отец заслуживает жить.
Элис немедленно определили в католический интернат при Аббатстве святой Барбары, что располагался на другом конце штата близ маленького городишка Вустшир. Приют находился под покровительством самого же Клауса, и именно Кестер дал имя только что осмотренной напуганным фельдшером девочке. Имя, которое сразу выделило её среди остальных послушниц монастыря. Решив назвать малышку в честь единственной женщины, которую любил, он выдержал не один раунд противостояния с радевшей за строгие традиции настоятельницей Катариной. Хотя это и не спасло Элис от данного при крещении совершенно идиотского второго имени, но она предпочитала об этом не вспоминать.
Элис боготворила названного дядюшку. От природы чуткая, ей порой до слез не хватало кого-то близкого и родного, чтобы почувствовать свою нужность и незаменимость. Пока остальные сироты потихоньку учились жить без этого, она в каждый визит Кестера цеплялась за него маленькой обезьянкой, желая до конца впитать в себя теплоту любящих объятий. И потому совсем неудивительно, что Элис стала его любимицей. Да что там говорить, история её спасения так умиляла старика, что он души не чаял в маленькой хрупкой проказнице. Озорная, веселая, по-доброму хитрая – Эл радовала его невинными проделками, о которых во время очередных визитов скрупулёзно докладывала матушка Агнесс. Ну а старый бандит лишь счастливо смеялся, хлопал себя по огромному животу и ерошил волосы прижавшегося к нему ребенка. И никого в то время не беспокоила ни странная бледность Элис, ни быстрая утомляемость, ни ноющие боли, на которые та периодически жаловалось. В конце концов, монастырская жизнь с её бесконечными постами и тяжелой работой ещё не красила никого.
Но несмотря на строгий устав и аскетичный уклад жизни, в их маленьком интернате царили любовь и тепло. Старые камни еще позапрошлого века помнили каждого побывавшего в своих стенах. Ни один день рождения воспитанника не оставался без праздничного пирога с ягодами и маленького, но всё же личного подарка. Чаще всего это оказывалась какая-нибудь безделушка, но для приютских детей такие мелочи были равносильны собственному космосу. И когда однажды в Элис проснулась фанатичная любовь к старому компьютеру, что стоял в их общей с девочками комнате для отдыха, матушка Агнесс и сестра Мария не остались равнодушными. Они упросили настоятельницу разрешить ей посещать компьютерные курсы, а Клаус Кестер без промедления оплатил их для своей маленькой лучистой Эл. И с тех пор дважды в неделю она с одной из старших сестер ездила в другой конец города на стареньком пикапе. Тогда её не беспокоили такие неудобства. Она видела другой мир и не хотела оттуда возвращаться. Элис не смущали косые взгляды мальчишек, которые пренебрежительно задирали