Огромное катилось с неба шоу,
и голосом ничьим вещал бумбокс:
когда на ринге пусто – это бокс.
* * *
Израиль покрывает тонировкой
свои и палестинские очки.
В квартире небольшая обстановка.
Тетради, сигареты и значки.
Допитое до дна живое пиво
и холодильник за диваном Орск.
По улице иду неторопливо.
Смотрю направо – там стоит киоск.
Смотрю налево – там бежит дорога,
ведущая к базару своему.
Мне хочется вина испить из рога.
Покаяться всему и ничему.
Купить арбуза, сока и сгущенки,
но я беру печеночный паштет.
Вхожу затем в пространство кинопленки.
Внутри нее сажусь в кабриолет.
Веду его уверенно как профи
и уезжаю в виртуальный край.
А что есть разум? Парагвайский кофе.
А что есть чувства? Уругвайский чай.
* * *
Америка – антоним США.
Внутри нее мешаются китайцы
с одной национальностью – душа.
По Бостону бегут лисицы, зайцы.
Бизоны, крокодилы и табу
на перевозку тола и тротила.
В кафе Аляски все берут борьбу
меж пьесами Шекспира и О'Нила.
Заказывают смысл и правду книг
Толстого, Брехта и Хемингуэя.
Армения – верховный самый пик.
К нему ведут скамейка и аллея.
С любимой долгосрочный поцелуй
и сахарная в двух ладонях вата.
Название любви моей – Ануй.
Она волшебна, сказочна, крылата.
Живет она пока что в голове,
но после будет жить на небосклоне,
раз в фильме Я шагаю по Москве
играют Шварценеггер и Сталлоне.
* * *
В Ахалцихе огромная жара.
Деревья шелестят своей листвою.
По улице шныряет детвора.
Проносится звезда над головою.
Уходит в голубые небеса.
А я сижу на лавочке с Геворком.
Мы – легкость, утро раннее, роса.
Мы балуемся пивом очень горьким.
Нам весело и радостно вдвоем.
Мы смотрим на грузинку и армянку,
которые вдвоем слагают дом.
И сочиняют на смартфоне танка.
Его на конкурс в Нагасаки шлют
и ждут ответа, премии, победы.
Над головой горит огнем Хануд.
Зовут бомжей бесплатные обеды.
И так проходит мимо каждый год,
как с Тони бьется каждый вечер Жиров.
О Грузия – бумажный самолет,
несущий триста сорок пассажиров.
* * *
На ветке абрикосовой сидишь.
Выводишь одинокие рулады.
За солнцем улетаешь выше крыш.
Питаешься боями Сталинграда.
А в целом – многозначна, хороша.
Со лба своей ладонью прядь откинув,
послание мне пишешь – ППШ.
Тебя я полюбил, свою богиню.
Ты сердце обозначила