– Нелегко тебе сейчас, паря, – По-отечески потрепав меня за плечо, сказал он. – Вижу я, чем вся эта перхоть дышит, да сам по рукам и ногам связан. Однако, кое-что я всё-таки могу…
Инспектор порылся в кармане пиджака и, вытащив на свет божий визитку, вручил её мне.
– Эту гниль, Блинова, беру на себя. Дело на тебя он завести не посмеет, – продолжал инспектор. – За это ручаюсь. Если что – сразу звони. Ну, и это, – Мой собеседник замялся, запустив пятерню в седеющую шевелюру. – Дерьмо случается, паря. Это надо перетерпеть. Сломаешься, дашь слабину, и они тебя с потрохами сожрут. Так что крепись, и не сдавайся.
Крепко пожав мне руку, он удалился.
И вот сейчас, сидя напротив исходящего слюной участкового, я апатично смотрел в его красное, злое лицо. Рядом бесновалась директриса с психологом, осуждающе на меня смотрела моя мать.
Дома меня тоже ожидала головомойка, слёзы, истерики – её уже не в первый раз вызывали с тех самых пор, как началась вся эта история. И было отчего – Стася держала своё слово. Я стал часто просыпать, ходил не глаженным – да и какой смысл был прихорашиваться, если в конце дня меня опять повалят в грязь? Моё лицо задубело от побоев, всё тело было раскатано вдоль и поперёк.
В определенные моменты, когда, казалось, силам было уже неоткуда взяться, мы поднимали свои руки, чтобы раз за разом быть поваленными на землю, избитыми, но…не сломленными. Жалость к самому себе я гнал в шею, и лишь злился, все больше и больше. За это время мы с Колей стали самым настоящим спаянным тандемом, иначе нам было не выжить.
И именно в таких условиях стали проявляться настоящие характеры тех, кого, казалось, знаешь уже не первый год. В повседневной жизни это было почти невозможно, но не сейчас, когда Стася, движимая желанием унижать и травить, поделила класс на гонящих и гонимых…
Пара одноклассников с подносами замерли перед нашим столом, затем резко развернувшись, двинулись к соседнему.
– Смотри, как засеменили, – недобро ухмыльнулся Коля, сплёвывая.
– Я присяду? – прерывая Евстафьева, спросила Оля, ставя на стол поднос.
– Садись, конечно же, – ответил я, подвинувшись.
Поблагодарив, староста присела.
– А чего не с остальными? – хмуро поинтересовался Коля.
– Я вам мешаю?
– Нет, конечно же, – Евстафьев вернулся к ковырянию борща. – Просто тебе самой-то не страшно?
– Я – не все, – отрезала Оля. – Приятного аппетита.
И действительно – в классе нас сторонились, как чумных.