No one looks up anymore
‘Cause you might get a raindrop in your eye
And Heaven forbid they see you cry
As we fall in line…2
…и есть тот леденящий марш.
Ламмерт почувствовал, как леденеют его руки, ружье затряслось. Вокруг царил полумрак, он вгляделся в тусклый свет в окне станции и вспомнил про полувахту и про своего помощника. Его вдруг напрягла тишина, которой он до этого, казалось, не замечал. До этого ему слышался дождь, переменный дождь.
«Полувахтой… До вечера…», – крутилось в голове. Но Руди не заслуживает становится частью строя, решил первый разведчик. Его будущее намного светлее, чем те мысли, что рождает тишина. Безмолвие рассудка того, кто в строю и идет к морю, кто ищет море посреди высохшего дна. Всех их ждет одно, молчание и мысль о…
Пальцы уже болели от холода. Ламмерт отвел ружье от лица.
And then I start down the sand
My eyes are focused on the end of land
But again the voice inside my head says
«Follow me instead»
«Follow me instead»
«Follow me»3
Он вышел во флигель и бросил оружие там, только бы быстрее освободить от него руки. Болела голова, и Ламмерт чувствовал, как поднимается страх. Он смог разглядеть вокруг станцию со старомодной мебелью и желтыми стенами, такой, какой она была всегда, и до болезни, и до того, как он начал страдать от истощения и бессонницы. Тени истлели, Ламмерт вернулся к реальности, обрел надежду, веру в будущее своего помощника.
Окружение больше не тонуло во мраке, будто человеку снова вернули его призму, перед ним снова свет, впереди снова страх. Хватит ли ему сил?..
Он вышел из станции и направился к Руди, вокруг серые пески и серое небо, морось и слабый ветер. Но первый разведчик помнит, на дне высохшего озера ничто не остается прежним. Все меняется… Это может произойти сегодня, или в любой другой день. Он думает, пока есть надежда, этого не будет, не сегодня. Но как долго человек может жить с верой, как долго он может бояться? В один миг для каждого в строю смерть покажется привлекательнее страха. И Ламмерт понимает, что это ждет и его, что Руди он может так и не помочь. Марш накроет дождем, а Ламмерт будет сожалеть еще больше, он не спасет их двоих. Тут Ламмерт заметил, как капли стали попадать на его пальто, от воды поднялся шум. Он шел в глубокой задумчивости медленно, но случалось, что он оказывался в знакомом месте неожиданно для себя рано, будто должен был идти к нему еще долгое время. Тогда он останавливался и, стоя в тумане, смотрел на воду, всюду заполнившую место, он каждый раз замечал шум, беспрерывный, шум еще живого организма, этой пустыни. А вместе с тем тишина и для самого биотопа, и для