Звезда очень любила елочные игрушки. Она всегда выбирала самые хрупкие из них, которые наверняка разобьются. Эти игрушки напоминали ей ее хрупкую душу, которая может легко поломаться. Как то я спросил Звезду, почему она не издаст свои стихи. – Ты тогда загремишь, понимаешь, – уговаривал ее Я . Звезда посмотрела на меня, словно на неразумное дитя, и промолвила. – Да уж точно. Загремлю куда-нибудь. Это был ответ не легкокрылой бабочки, но человека, вместившего в себя всю горечь Мира. При этом, сохранившего свою чистоту и невинно-девственное восприятие. Звезда после этого случая стала представляться Поэтессой. Она оценила мой жест.
Некоторые записи в дневнике Звезды были обрывочны и скорее напоминали пророчества Кумской Сивиллы. Они касались моих взаимоотношений с Патриархом. «Тот самый мудрый из всех Посланник на Земле Мудрецов». «На чистых Водах даже Змей становится добрей». « Не играйте, мальчики, в игры сатанинские» и т.д. Все это окончательно убедило меня, что Звезда действительно являлась Ангелом. Она была Божественной Невинностью Большого Города, и была послана мне, дабы я не пропал. Это девственное мировосприятие выручало меня не раз. Незадолго перед расставанием Звезда, предчувствуя нашу разлуку, словно завет произнесла – Когда тебе будет особенно тяжко, возьми хлебушка. Покроши птичкам. Полегчает. То же самое мне советовала Птица-Сирин. Я прибегал к этому совету не раз. Невинность в Большом Городе была запрятана где то очень глубоко.
СТРАННЫЙ ЮНОША С ПОКРОВКИ. ВВЕДЕНИЕ ВО МРАК
Гадание по китайской Книге Перемен: «Не я ищу юношей. Юноши ищут меня. По первому гаданию – возвещу. Второе и третье – смутит. Благоприятна стойкость. (Гексограмма Мын)».
Впервые я встретил этого молодого человека где-то у границы Словении и Италии. На одном из горных перевалов в рейсовый автобус сел Он. Это был инспектор ведомства контроля общественного транспорта. Пожилой водитель, несмотря на молодость парня, услужливо заискивал перед ним. Молодой человек невозмутимо проверил у пассажиров билеты и так же неожиданно сошел в проливной ливень в чистом поле. Картина тогда показалась несколько сюрреалистично-постановочной. Неизвестно откуда взявшийся инспектор, легитимность которого вызывала сомнения, и неизвестно куда затем испарившийся. Появившийся из небытия в небытие и ушедший.
Прошло некоторое время, и тот странный парень вошел в мою жизнь. На этот раз он уже был жителем Москвы. Он часто околачивался у стен Кремня в Александровском саду. Очевидно, тут он искал себе собеседников. А, может быть, здесь у него проходили встречи с «нужными» людьми. Кто его знает. В Москве молодой человек представился Мишей. Как его звали на Балканах, я не знаю. Меня часто