Двадцать тысяч королей или гадание по Китайской Книге Перемен. Николай Андреевич Липин

дар. Ты даешь людям какие-то бумажки, а они тебе взамен хорошее настроение или красивые вещи. Мне нечего было возразить ей. Я понимал, что она, в сущности, права. Мне становилось стыдно, что у меня недостаточно этих «бумажек» и я неловко оправдывался перед ней. – Эти скупые люди, жители Большого Города, научили меня платить им той же монетой прижимистости. Того и гляди к шестидесяти годам стану таким скупердяем, коего до сели свет не видывал. А про себя говорил: – Да нет же. Я не скупой. Просто пытаюсь увернуться от нищеты. Играет она со мной постоянно в догонялки. Словно прочитав мои мысли, Звезда, глубоко вздохнув, промолвила: – Побыстрее бы мы потратили все наши сбережения и успокоились. Ведь как прекрасно, когда деньги подобно птицам улетают от тебя. Я не знал, смеяться ли или плакать, так глубока была ее мысль.

      В ту ночь мне приснился сон. Я оказался в каком-то райском городе. Его жители очень любили играть в карты. Это была необычная игра, поскольку вместо карт они использовали бабочек. Они поштучно выпускали бабочек и наблюдали за их полетом. Выигрывал тот, у которого бабочка совершала нечто необычное. Тех бабочек оплачивал бюджет города. Это ни в коем случае нельзя было назвать банальным распилом муниципальных средств. Ведь деньги шли на организацию досуга горожан в общественных парках. Во сне я вспомнил сравнение денег с белыми птицами. В сущности, как всегда, Звезда была права.

      При всей блаженности Звезды, меня не раз поражала ее практичность. Она хорошо знала, в каких банках наиболее выгодный обменный курс валюты. Звезда не раз говорила мне, что она – Ангел. Но я не совсем верил ей. Со временем мне стало казаться, что она права. Особенно это чувство усилилось после того как мне попался на глаза ее дневник. Это был сборник ее стихов. Странные то были стихи. Действительно, написанные Ангелом. «И что тут глупость? Что насилие? Такое видела одна лишь Я. Я побывала в облаках Олимпа, и Город-Град пред мною расстилался, Песней своею звеня». Прочитав эти строки, я понял, что никогда не видел и вряд ли когда-либо увижу тот Город-Град. Только что во сне. А Звезда была родом из того самого Небесного Града. В этом было ее отличие от меня. В ее словах высвечивались неведомые мне миры. Мне было совестно говорить Звезде о своих сомнениях. Слишком приземистыми они были.

      Пролистывая дневник, я все больше осознавал, что совсем ее не знаю. Ее недосказанность извергалась в ее стихах. Словно в затхлом суденышке тебя носило по волнам ее мыслей. Судя по всему, она была очень одинока. «Почему одиночество такое постылое. Такое грустное… Скажи? Это есть эгоизм, наверное, когда думаешь лишь о себе. Как хочется Друга близкого душою Тебе. Как хочется обновления мыслей, чувств и любви к себе».

      Мне нужно встать, уйти отсюда. Пока не занялась заря. Покинуть этот город смутный, чтоб не вернуться никогда. Уйду, покину грусть былую, где среди нищих и калек томилось сердце, так тоскуя, в мечте увидеть светлый брег. Читая эти строки, мне не хотелось осознавать, что Звезда согласилась быть