Откуда-то с кухни до его заторможенного сознания доносился беззаботный голос Марии и редкие короткие реплики Кости, а в ушах у Геши мерещились грустные переборы сантановской гитары (скажем к слову, что творчество этого незаурядного музыканта Геша очень любил).
– Геша! Геша, ты где? – вдруг попытались голоса пробиться до сознания нашего неудачника, но – он не реагировал.
Наконец, дверь санузла распахнулась, и на пороге предстал Костя. Оценив нелепое положение нашего героя, он, преодолевая неловкость, кашлянул и, стараясь остаться невозмутимым, сочувственно поинтересовался:
– Ты чего здесь делаешь, Геша?
– Сижу, – последовал мрачный ответ.
– А! – с пониманием протянул Костя, и сообщил: – Слушай, там Мария уже на стол накрыла, пойдем, позавтракаем, а? – предложил он и тут же поправился: – Или пообедаем… Что там у нас – уже обед? Я не знаю…
– Пойдем, – безрадостно согласился Геша, со скрипом вставая с унитаза.
– Добро, ждем, – оживленно откликнулся Костя и, немного прикрыв дверь, покинул временное Гешино убежище.
Прежде чем покинуть пристанище, Геша, непонятно зачем, дернул за пимпочку сливного бачка, и потому его выход оттуда сопровождался неуместным и громким ворчанием воды в канализационных трубах.
Очутившись на пороге кухни, он в нерешительности там остановился – Костя занял тот табурет, что помещался в самом углу у окна.
– Геша, ты че стоишь, как не родной? – радушно и по-хозяйски окликнул его Костя, заметив Гешино замешательство.
– Это мое место! – предъявляя свои права, угрюмо заявил Геша.
Костя спохватился:
– Без проблем, старичок! – сразу отозвался он на сделанное заявление и, не мешкая, захватив с собой свои тарелку, вилку и кружку с чаем, поднялся и, стараясь не заплескать Марию, которая сидела посередине длинной кромки стола – прямо напротив приклеенной скотчем к стене карты Пиренейского полуострова с занимавшей почти всю ее Испанией, протиснулся по оставшемуся свободным от тесного пространства кухни проходу на новое место – спиной к самому входу в помещение.
Только затем Геша, пробравшись за спинами Кости и Марии к окну, с чувством морального удовлетворения уселся там на свое законное место. Мария тем временем переставила его прибор и кружку ближе к нему.
Геша с неудовольствием покосился на оказавшуюся перед ним кружку и, взглянув на Марию исподлобья, вновь заявил:
– Это не моя кружка!
– Да?! – со всей предупредительностью, на какую только оказалась способна, быстро отозвалась девушка, и поинтересовалась: –