– Ты хорошая, Дарья. И я честно хотел тебя предупредить. Ладно, извиняй, коль что не так.
Но он всё стоял, строя какие-то непонятные гримасы: то поджал губы, то растянул их в виноватой улыбке, дёрнул плечами, потом сдвинул на лоб вязаную шапочку и почесал в затылке:
– А мож, это я дурак и есть, Дашуха, – неожиданно подытожил он свои ужимки, повернулся и пошёл прочь.
Когда Даша упомянула об этой встрече, Кирилл нахмурился:
– Опять этот придурок к тебе цепляется? Я же сказал, чтоб близко даже не подходил.
– Кира, да нормальный он парень, слишком уж ты к нему неравнодушен, – засмеялась Даша.
– Пустозвон и брехло, – упрямо возразил Кирилл. – Неужели ты не видишь? Едва рот откроет, жди глупости или пошлятины какой.
– Да ничего подобного. Он даже добрый совет дал, решил меня предостеречь.
– Это от кого же? Уж не от меня ли тебя опять спасать начали?
– Нет, не от тебя. От Елецкой. Сказал, что Аллочка злится на меня и может сделать какую-нибудь гадость.
– Алка?! – удивлённо переспросил Кирилл. – С чего это он взял?
– Не знаю, – пожала Даша плечами. – Да нет, это в самом деле ерунда. Ничего она не злится. Вот раньше, да, было.
– Хм-м, но с чего-то же Костик это взял. Надо мне с ним поговорить.
– Кира, – Даша поморщилась, – не обижай его, по-хорошему, ладно?
– Да не переживай ты за него, Дашунь, – засмеялся Кирилл. – Обещаю, что останется твой Костик живой и невредимый.
– Во-первых, он не мой, а во-вторых, ты к нему несправедлив. Он слабохарактерный. Найдётся хорошая девушка, которая в руки его возьмёт, он женится, и всё у него будет как у людей. Вот увидишь.
– Хорошая девушка? Да с ним вообще никто ходить не хочет, одно слово – Костик Шалый.
– Вот-вот, поставили клеймо на человека, а самого человека перестали под ним видеть. Потому он и лезет из кожи, чтоб увидели, заметили.
Кирилл про своё намерение поговорить с Костиком не забыл, и при первом удобном случае, когда рядом не было жадных до новостей и гораздых до сплетен языков, задал ему вопрос.
Случилось это в автомастерских, где Костя трудился слесарем, а Кира зашел забрать кой-какой инструмент. Дело было перед самым обедом, слесаря разошлись, кто домой, кто в столовку, в общем, кто куда. Один Костик замешкался на своё несчастье, хотя сроду не водилось за ним такого усердия, ну как вроде тому и быть – глаза поднял: вот он, Кирка, нарисовался – не сотрёшь.
– Здоро́во. Ты не знаешь, где тут Михалыч для меня ключи оставил?
– Вон, у тисков лежат.
– А, вижу. Костик, я всё спросить хотел, ты чего-то Даше насчёт Алки говорил?
Тут Костя и струхнул. Одно дело с Дашкой разговоры вести, даже приятно почувствовать в себе некое благородство защитника. И совсем другое – этот вот, дурной… сила есть – ума не надо. Как ему сказать, на что Аллочка его, Костю, подбивала?