Я пошел справа. Зал был абсолютно пуст, и от того казался каким-то зловещим, а звук моих шагов был в этой тишине подобен грому. Однако уже на подходе к кафедре, прямо за которой располагалась дверь, ведущая во внутренние помещения собора, мне на встречу вышел низкого роста и тучного телосложения клирик, пухлощекий и гладковыбритый, от чего его голова казалась почти идеально ровным шаром. На вид ему нельзя было дать больше двадцати лет. Он был облачен в простые черные одежды, без каких либо нашивок, и это означало, что молодой клирик находился на самой низшей ступени в церковной иерархии.
– Доброго утра – произнес клирик со свойственной его профессии сдержанностью и легкой доброжелательностью, отразившейся едва уловимой улыбкой на его круглом лице. Однако глаза его внимательно и недобро разглядывали Яркого на моем плече, который в свою очередь, с интересом уставился на святошу.
– Мне нужно увидеть старшего клирика Марбэта – выпалил я быстро и нервно оглянулся назад, проверяя, не решили ли констебли все же заглянуть в собор.
Клирик ничуть не поменялся в лице и никак не отреагировал на мое возбужденное состояние. Они здесь, должно быть, привыкли к чудилам.
– Старший клирик еще отдыхает – пояснил он – Возможно, я смогу вам…
– Не сможете – отрезал я – Мне нужно видеть Леонарда Марбэта. Дело срочное – сказав это, я подумал о том, что уже во второй раз за последние сутки требую срочной встречи с человеком, отрывая его от всех прочих занятий, за что ощутил острый укол совести.
– Передайте ему, что пришел Клиффорд Марбэт.
Священник не смог скрыть своего удивления, услышав мою фамилию.
Когда мы с Тессой поженились, именно я взял ее фамилию а не наоборот, и тому были свои причины. Во-первых, там, откуда я родом, фамилии звучат совсем иначе, а мне не хотелось акцентировать внимание на своем происхождении, тем более что это могло повредить творческому росту. Так что пришлось отказаться от фамилиии моей матери, дабы она не резала слух чутких и ранимых жителей Селении. Я мог, конечно, взять фамилию отца, селенианина, но в силу некоторых обстоятельств это было бы крайне не разумно, не говоря уже о том, что мне не слишком хотелось иметь что-то общее со своим родителем.
Должно быть, молодой священник знал, что у старшего клирика умерла дочь, но навряд ли был осведомлен о том, что