– Да, шеф, – в один голос сказали мы. Мы любили Олега Ивановича, он был очень душевным человеком. Много курил и любил вечером за ужином дернуть рюмочку коньячка, но он был настоящим и искренним, он старался помочь каждому, на таких людях держался мир. У нас в отделении были уже свои постоянные клиенты. Римма Марковна, с тревожно-депрессивным расстройством, душевная тревожная женщина шестидесяти лет, которую всю жизнь гнобил муж. На каждом обходе Олег Иванович делал ей комплимент, мы все его поддерживали, и она, смущаясь, расцветала, очень часто людям важна не терапия, а вовремя сказанное доброе слово, понимание и поддержка. Гробовая, девочка семидесяти восьми лет, с органическим тревожным расстройством, у которой был непутевый сын, она госпитализировалась с огромным удовольствием, всегда в шерстяном платочке и обруче, она радостно нас приветствовала, это были мои пациенты, я вкладывала в них душу и нарушала закон, назначая им двойную порцию таблеток, чтобы хватало на выписку, так как денег у них не было ни копейки.
Однажды летом Гробовая зашла в ординаторскую и принесла мне клубнику, пряча её, там было где-то штучек семь маленьких клубничек, она так с надеждой протянула их мне и стареньким голосом, в котором слышалась мольба, промолвила:
– Федоровна, это ко мне приходила дальняя родственница и принесла, отведайте, пожалуйста.
Я понимала, что Гробовая за последние лет пять точно её не пробовала, так как фрукты ей не по карману, на пенсию особо не разгуляешься. Я наотрез отказалась, глаза её наполнились слезами:
– Я так Вам благодарна, Вы столько для нас делаете, прошу Вас.
– Только при условии, если мы сейчас её вместе начнём есть, – для неё было крайне важно – отблагодарить, поделиться самым ценным.
– Мария Фёдоровна, я Вас так люблю, скушайте, верите, я каждый день за Вас молюсь, после вашей терапии у меня не так болит душа.
Каждый день в 8.15 был обход. Заходим в последнюю ВИП палату, вижу пациента, отрекомендованного Паблом Васильевичем, – парень тридцати пяти лет, хорошо одет, и с виду в жизни не скажешь, что он болен, кучу комплиментов отпустил, многоречив, Олег Иванович поинтересовался о его самочувствии, и мы отправились в кабинет для обсуждения динамики и корректировки лечения пациентов.
– Олег Иванович, да он в дымину болен, он не для нашего отделения, у нас же оно открытое, а он в мании, – начала я.
– Вижу, но диагноз поставили – циклотимия, смотрел его профессор, сказал – удержится. Павел Васильевич приказал ему здесь лечиться, молодой человек – сын прокурора области, не можем ослушаться, Вы же знаете, как наше начальство любит угождать чинам, что я могу поделать? – осунувшись, Олег Иванович печально вздохнул.
– Но как же быть? Если что случится, это же на наши плечи ляжет ответственность.
– Ну, на мои, точнее, единственный выход – это написать заявление, а кто лечить то будет? Леди, не переживайте, всё будет