– А чего ты ждал? Что я буду вечно подчиняться тебе, как мальчонка? Я давно вырос и хочу самостоятельно решать, что мне делать, а что – нет.
– Да это бунт. Вы ответите за это.
– Хватит болтать. Подписывай своё отречение и отправляйся вон. Ты здесь больше не хозяин.
Посейдон протянул ему заготовленный пергамент.
– Подписывай, я сказал.
Зевс деланно усмехнулся:
– Чем подписывать? Связали, а теперь подписывай.
– Он прав, – упавшим голосом промолвила Гера. – Руку развяжи. Правую.
Посейдон долго пыхтел, стараясь ослабить узел.
– Не выходит. Ничего не получается, – недовольно пробурчал он и повернулся к собравшимся: – Кто вязал?
Все молча опустили глаза.
– Дай попробую, – Аполлон склонился над ремнями. Хитроумный узел никак не желал поддаваться.
– Да ты здесь-то ослабь. Не тяни.
– Может разрубить? – глубокомысленно, сам с собою рассуждал Аполлон.
– Я вам разрублю, – вмешалась Гера. – Ещё покалечите его.
– Что, жалко стало?
– Муж как-никак. А ты что издеваешься? Мы, кажется, не собирались так мучить его.
– Странный народ эти женщины – вот и пойми их. Изгнать, лишить всего – значит можно, а палец отрубить – это нет. Этого они не позволят, – Посейдон оскалился, показывая жёлтые зубы, но, встретив грозный взгляд, осекся: – Ну ладно тебе, Гера, я пошутил, пошутил. Не злись.
– Хватит болтать. Развязывай давай.
И заговорщики снова принялись распутывать непослушный узел.
3.2. Бриарей
Добродушный красавчик гигант Бриарей был напрочь лишён честолюбия. Более всего на свете он ценил возможность посидеть дома, поковыряться всласть в своём огороде или погреться на солнышке во дворе. А двор у него был, прямо скажем, весьма обширный, и много чего интересного было на этом дворе.
Бриарей с детства любил разную живность, поэтому, как только Зевс освободил его из заточенья (т. е. из Тартара), он сразу приобрёл немного земли недалеко от Олимпа, выстроил дом и обзавёлся хозяйством.
Куры, утки, гуси, поросята, козы разгуливали по двору, ухоженный виноградник и образцовый огород радовали глаз: Бриарей успевал решительно всё, всегда был в хорошем расположении духа, мурлыкал что-то себе под нос с утра до вечера и никогда не жаловался на усталость.
Секрет столь внушительного успеха заключался в следующем: у милого гиганта было пятьдесят пар рук. Они росли где ни попадя и топорщились из бочкообразного тела в разные стороны, создавая определённые неудобства. Однако Бриарей быстро обратил недостаток фигуры в достоинство. Все пятьдесят пар рук были заняты делом с утра до вечера. Неудивительно, что он преуспел. На всё столь внушительных размеров хозяйство уходил целый день, а свободные вечера Бриарей посвящал музыке, вязанию и спортивным упражнениям одновременно. Причём, как правило, это значило, что звучит целый оркестр, вот-вот будут