Свет фонарей позолотой ложился на парковую дорожу, скамейки, деревья. На миг кажется, что какой-то художник решил создать гигантский арт-объект и все покрыл золотистой краской. И даже силуэты прохожих не что иное, как часть его гениальной задумки. Люблю возвращаться с работы этой дорогой – вечером парк превращается в сказочный лес с дивными цветами, волшебными птицами, заколдованными опушками. Меня хлебом не корми, дай пофантазировать. Через неделю я полечу в Швецию, в Стокгольм – об этом мне сегодня сообщила на работе Марья Петровна. Надеюсь, что эта поездка произведет на меня не менее яркое впечатление, чем командировка в Ниццу. Интересно, как Алексей воспримет эту новость? Мы с ним договорились на праздники съездить по Золотому кольцу, а теперь все срывается.
– Алина, ты что молчишь? – Алексей явно в замешательстве. – Звонишь и молчишь, это новая шутка? Кто кого перемолчит?
– Ой, извини, задумалась, – захихикала я в трубку. – Не думала, что ты так быстро ответишь. Слушай, у меня хорошая и плохая новость. С какой начать?
– Начинается, – проворчал Алексей. – А можно их перемешать и сделать нечто среднее? Давай с хорошей!
– Завтра у меня получится вырваться с работы пораньше, и мы поднимемся, как хотели, на Останкинскую башню. А плохая – слетает наш план по поездке на праздники, я улетаю в Швецию.
– Ну вот! Хотя я так и думал, что что-нибудь помешает – либо меня на работе напрягут, либо тебя. Победила твоя Марья Петровна.
– О, ты даже запомнил, как зовут мою начальницу?
– Конечно, как не запомнить мегеру, посадившую свою дочь во главе отдела, сместив лучшую работницу компании.
– Ну ты, конечно, преувеличиваешь, – засмеялась я. – Сделал из меня какую-то Золушку.
– Так и есть. Ты очень скромная, порядочная, и некоторые этим пользуются.
– Так мы во сколько в итоге завтра встречаемся? – перевела я быстро разговор на другую тему.
Мы еще долго болтали по телефону, пока я не вспомнила, что завтра рано вставать. Тем более мы увидимся и сможем наговориться вдоволь.
Вид с Останкинской башни был впечатляющий. Мы поднялись на триста тридцать семь метров – прекрасный вид на Москву, а учитывая, что сейчас осень, это придавало нашим пейзажам с высоты птичьего полета ощущение настоящего праздника. Может быть, потому, что на душе у меня было еще очень легко и радостно. Да и Алексей выглядел вполне счастливо. Он разлегся на полу,