Калавий коротко и с раздражением кивнул. Его начинал утомлять затянувшийся разговор. Раздался звон колокола, призывавшего монахов и храмовников в трапезную. Это значило, что на часах два часа после полудня.
– Командовать отрядом буду я? – Белфарду была приятна мысль, что полюса меняются, и теперь он будет указывать Калавию, когда можно спать, а когда ходить в кусты.
– Формально – да, – кивнул Превосходительство. – Но я очень настаиваю слушать советы капеллана Калавия. И рекомендую не сильно-то его злить. Наш друг бывает…Непримирим с некоторыми вещами.
«Последний раз, когда наш друг был непримирим, он в поселении на границе Обитаемых Земель зарубил шестнадцать человек, а еще двоим всадил пулю в спину, когда те начали в ужасе убегать, лишь за то, что они отказались ходить в деревенский храм Матери».
Калавий с холодом смотрел на Белфарда. Его взгляд, наполненный неотвратимостью в Пути Очищения, воплощал в себе всю суть Выбора Крови. Он был истинным инквизиторием, до которого капитану Аргусу было очень далеко. Белфарду пришла в голову мысль, что не с проста Калавий до сих пор простой капеллан, а не командующий когортами легиона храмовников, естественно помимо очевидного факта натянутых отношений с Его Святейшеством. Ему нравилась жестокость. Чувство власти над своей жертвой. Такие чувства люди всегда испытывают в одиночестве. Они оберегают их от остальных, поскольку по своей природе не хотят делиться с другими. А кому хочется показывать свой истинный облик на глазах у тысяч солдат, следящих за каждым твоим поступком? Нет, Белфарду конечно доводилось видеть, как капеллан командует людьми, и командует хорошо, воспламеняя в их сердцах отвагу. Но убийство… Убийство он всегда оставлял только для себя. Это был для Калавия личный, интимный момент.
Ощущал Белфард и другой холод – он исходил от ледяной стены между Превосходительством и Калавием. Не смотря на общность их планов, что-то в их отношениях, в манере обращения друг к другу, в том, как Калавий реагирует на некоторые слова Его Святейшества, говорило о неприязни друг другу. А может и о чем–то большем.
«Они говорят о расколе Ордена, но при этом сами готовы вгрызться друг другу в глотки. Оставь я их сейчас здесь на пару минут, и я услышу из-за двери лязг поцелуев меча и секиры».
– Решено! – торжественно воскликнул глава Ордена. – Сегодня мы втроем определили судьбу похода. Результат сегодняшнего триумвирата определит судьбу всего мира. Бойся обмана и искушения, Белфард. Приграничные части Пустоши, в которых ты проходил обучение, по сути своей относительно безопасны. Мы гасим там очаги сопротивления и не более того. Реальной угрозы в них давно нет. Но земли, где тебе предстоит побывать, отравлены отголосками старого мира. Машины, чьи искореженные останки напоминают