За последующие два года отношения между супругами крайне обострились. Доходило до того, что Наталья Николаевна держала около себя топор «и говорила мужу, что если прикоснешся ко мне, то конец твоей жизни». «Со временем, по благодати Божией, все это прошло и они вновь зажили дружно», – рассказывал владыка. А о тех тяжелых временах даже и не хотел вспоминать. Лишь упоминал, как в последний раз посещая семью весной 1918 года, мать, между прочим, сказала ему со слезами:
«– Трудно нам жилось! Но одно лишь скажу: отец у вас был святой!
– Почему – святой?
– Уж очень терпелив был: во всю жизнь свою никогда не роптал».
Чтобы как-то свести концы с концами Наталья Николаевна приняла непростое решение и арендовала в селе право торговать вином. «Выгодное это было дело, – пишет святитель, – но ужасно соблазнительное: постоянно пьяные вокруг, брань, драки и, конечно, уже грешное дело. Мне из детей особенно было неприятно, но иначе жить было нечем». Через два года появился конкурент, который за право торговли предлагал сельскому обществу цену выше. Посоветовавшись с сыном Иваном, который «был тогда болен, лежал в лихорадке», Наталья Николаевна отказалась от торговли. А вскоре отца пригласили конторщиком в село Софьинку за 12 рублей в месяц. «Так раздельно мы жили опять несколько месяцев».
Три года обучения в Сергиевской школе подходили к концу. Старшего, Михаила, «выпустили на экзамен», а Ивана оставили еще на один год, «так как в 9 лет не полагалось допускать до экзамена и выдавать свидетельство». «И добрый учитель [Илья Иванович] занимался со мною одним особенно: синтаксисом, чтением книг и чуть ли даже не дробями, а кроме того, иногда поручал мне, малышу помогать ему учить других, особенно новичков. Так и это все пошло мне на пользу».
Через некоторое время Афанасий Иванович получил в Софьинке маленький домик и вся семья перебралась туда. Село располагалось чуть ближе к городу Кирсанову и родители решили отдать Михаила и Ивана в уездное училище. Обучение там было трехлетним. «Оттуда были неширокие пути, – пишет владыка. – Телеграфистом на почту (мне нравилась их форма с «золотыми» пуговицами!); писцом в контору; может быть, волостным писарем в селе, ну и – куда судьба загонит».
Конечно, мать думала о другом пути для своих детей. И, будучи дочерью диакона, всегда желала, чтобы кто-нибудь из них предстоял у престола Божия, стал священником. Помимо молитвенника в семье, мать заботилась и о будущем благосостоянии сыновей. Ведь у священника уже совсем другое положение в обществе, другой уровень жизни. Сам святитель вспоминал как на ежегодную большую ярмарку в день празднования Казанской иконы Божией Матери в Софьинке он ребенком посещал дом местного священника,