Еще два ее шага – и мираж растаял, а Мартин с неохотой открыл сонные глаза. Воздух вокруг стал по-ночному прохладным и влажным, ведь сырость подбирается к Эртвесту так же быстро, как к Талнору – стужа. Пахло сладковатой росой, травой, где-то неподалеку деловито ухал филин, а вокруг сгустилась черная, почти непроглядная ночь. Луну скрыло облако, но россыпь мелких ярких звезд осталась той же, что и прежней ночью, ничуть не изменившись, выстроившись блестящими рядами в осеннее созвездие Флейты. Но внимание Мартина занимало не столько это, сколько его тревожный и одновременно прекрасный, оказавшийся явью сон.
Ведь Саманта Борген находилась здесь и стояла прямо перед ним, глядя сверху вниз, пусть и не столь вызывающе, как во сне. Память постепенно возвращалась к юноше, накатывая несильными, но холодными волнами: после того, как Шон Тейт пересек границу, Мартина отправили с его отрядом патрулировать окрестности и убивать случайно попавшихся на глаза врагов. Жаль, что Дин Мейсон тоже отослан, и герцог Севера вновь остался наедине с самим собой.
Они, уставшие и обессиленные, устроили здесь привал, поставив двух часовых, и теперь они бродили где-то поодаль, а позвать их и приказать схватить рыжеволосую мерзавку у Мартина вряд ли хватит духу. Да и разве есть против нее улики, если отбросить к чертям всю любовь? Сонно разглядывая Саманту, юноша тер виски и пытался подавить зевки один за другим, понимая, что со стороны это смотрится жалко.
Решительно проведя рукой по влажной траве, он потер лицо прохладными каплями, но бодрости это почти не поспособствовало. Что же, он побеседует с девицей Борген и без этого – долгие месяцы на войне научили герцога выдержке и силе духа.
– Здравствуйте, герцог Дальгор, – нахалка сладко улыбнулась. – Рада видеть вас на боевом посту.
– А я рад вас лицезреть вдали от столичного эшафота, – хмуро заметил Мартин и сел, затем вытер рукавом липкие комочки земли, приставшие к шее. Он накрывался мундиром, и приходилось спать в одной рубашке, но точно знал, что во время осенних ливней благосклонность природы иссякнет. – Хотя именно там вам, дорогая баронесса, надлежит пребывать по закону. Именем короны вы арестованы.
Сердце тревожно затрепетало, подобно пойманной в силки пташке. Иначе сказать он не мог, ведь преданность королю дороже любви, а честь дороже жизни, и Саманта это, скорее всего, понимала. Впрочем, убегать или юлить по известным лишь ей причинам девушка не стала.
– Откуда же вам известны мои имя и титул? Может, я совершенно не та, за кого себя выдаю, – ах, как плохо она умеет притворяться!
– От друга, – не стал он кривить душой. – Его зовут Шон Тейт, и он всю жизнь прожил в Эртвесте, а там про трагедию семьи Кэйнов не знают лишь ленивые или глухие. Просто не хотят говорить об этом. Мне очень жаль, сударыня, что вашу родню казнили без суда и следствия, несправедливо обвинив