– Да так… – неуверенно протянула Элис, лихорадочно соображая, что могло заставить ее поехать в город кроме неуловимого господина Р. – Была на выставке. Помнишь, я говорила тебе о ней?
Лицо Альберта прояснилось, и он ослабил руки, крепко вцепившиеся в плечи Элис. Она облегченно вздохнула, чувствуя, что опасность миновала.
– И как тебе? Понравилось?
Элис кивнула, нацепив на лицо улыбку. Про себя она подумала, что теперь ей придется сходить на выставку, хочет она того или нет; если Альберт снова начнет задавать вопросы, на которые она не сможет ему ответить, то заподозрит что-то неладное. Странное дело, Элис не сделала ничего дурного – долгожданная встреча с господином Р. так и не состоялась, оставшись бережно спрятанной под покровом ее фантазий, – но несмотря на это, Элис не покидало чувство, что она провинилась перед Альбертом, – хотя бы в том, что не может быть с ним до конца искренней. С другой стороны, он сам отказывался видеть ее настоящую, требуя от Элис совершенства, граничащего с паранойей.
Она вновь глубоко задумалась, а Альберт тем временем обхватил ее талию своими неуклюжими руками, напомнившими Элис клешни.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, заглядывая ей в глаза.
Альберт всегда задавал ей этот вопрос, перед тем как дать волю рукам – клешням – и повалить ее на кровать. Она так часто отлынивала от супружеского долга, ссылаясь то на головную боль, то на усталость, то на осмотр у гинеколога, запретившего ей заниматься сексом, пока не придут результаты анализов, что в какой-то момент Альберт решил, что всем будет проще, если он будет заранее, как бы невзначай получать разрешение на секс. Он не требовал от нее близости против ее воли, но сложность была в том, что заниматься сексом с Альбертом Элис не хотела никогда, независимо от того, как она себя чувствовала. Близость этого человека была ей невыносимо тягостна.
Так было не всегда. С Жуаном Элис могла заниматься любовью часами напролет, не вылезая из постели и едва успевая отдышаться. Он был ненасытным любовником: мог разбудить ее посреди ночи и грубо войти в нее без предупреждения; часто приставал к ней на людях, задирая ей юбку и покусывая ее за шею, пока они стояли в очереди за продуктами или на прослушивание. Элис хохотала, одергивая его руку, но в глубине души чувствовала, что без раздумий занялась бы с ним любовью прямо на грязном полу, пропахшем фруктами и моющим средством. С Жуаном ей было наплевать на головную боль и предписания врачей: она отдалась ему всего через несколько дней после того, как из ее тела щипцами вырвали нерожденного ребенка. Все горело от боли; Элис еще никогда не чувствовала себя такой слабой, но она так отчаянно нуждалась в обжигающих поцелуях и объятиях Жуана, ей так сильно хотелось почувствовать себя любимой, что она с жаром прильнула к его горячему телу, заставив себя забыть о боли и пустоте, навсегда поселившейся внутри нее.
Элис ласково