– У Нади никого не было и нет, кроме меня. Я люблю ее и хочу на ней жениться, – хриплым пропитым голосом произнес юноша, глядя на священника опухшими глазами.
– Молодец, настоящий мужчина ваш сын, – сказал обрадованный отец Яков.
– Я, я… – разволновалась мать, – я не за этим к Вам пришла. Думала, Вы его вразумите, а Вы – его расхваливаете.
– Вчера его девушка чуть не покончила с собой, – строго молвил священник. – Вы что хотите, чтобы Ваш сын и мать Вашего внука были несчастны? Вы хотите, чтобы они страдали?
– Не знаю… – сквозь слезы прошептала женщина.
– А я знаю, – твердо сказал отец Яков. – Идем со мной.
И батюшка повел гостей прямиком к дому девушки. Он собирался объяснить ее родителям об отце ребенка, но в этом потребность отпала. Еще во дворе навстречу Владимиру выбежала Надежда, и они обнялись крепко, крепко.
– Я люблю тебя, – сказал юноша. – Я тебя больше никогда не брошу.
– Я тоже тебя очень, очень люблю, – омывая слезами лицо парня, причитала девушка.
Отец Яков никогда еще не видел со стороны столь счастливых людей. Владимир и Надежда, еще немного полюбовавшись друг другом, повернулись к священнику и с такой теплотой поблагодарили его, что он чуть не прослезился.
К отцу Якову с болями и нуждами приходили и другие односельчане, а он, еще не имея опыта, все же старался им помочь, находя искренние пастырские слова поддержки. Его душевные назидательные проповеди с церковного амвона, искренние беседы с сельчанами на улице и встречи с учениками школы приносили свои добрые плоды – храм заполняли верующие, особенно – молодые. Отец Яков радовался, осознавая, что в нем нуждаются живущие здесь люди, и благодарил Бога, что направил его на этот добрый православный приход.
Но вскоре светлое и открытое сердце настоятеля было омрачено. Мария в одно неприветливое осеннее утро заявила:
– Я больше в этой дыре не могу оставаться. Вот твой друг по семинарии служит в кафедральном соборе города. Матушка мне сегодня позвонила и сказала, что автомобиль собираются в кредит взять. Посещают театр, кинотеатр. А здесь никакой перспективы. Даже приличного магазина нет – будка какая-то. Я уезжаю к родителям!
Никакие уговоры не помогли – матушка собрала чемодан. Отец Яков проводил ее молча до центра села, посадил в автобус и печальным взглядом цеплялся за него, уезжавшего, пока он не скрылся за опушкой леса.
Отец Яков побрел обратно. Под ногами хрустела замерзшая листва. Подступавшая зима сеяла первый снег. Снежинки касались хмурого лица молодого священника и таяли, а ему казалось, что они ложатся на сердце, покрывая его непроходящим холодом. Навстречу отцу Якову шли веселые Владимир и Надежда, их приятный разговор, как птичий щебет, наполнял тишину улицы. Даже малорослая серая дворняга, идущая