– Ну, да, но…
– Неужели нет другого способа? – спросил Клеодо.
– Нет, так как мы внутри барьера, то и нашу магию он не пропустит, – ответил маг.
– Я пойду с тобой, – твердо вмешался в разговор Аквелио.
– Лучше я, – тут же перебил его Клеодо.
– Нет уж, Клеодо, если я погибну, вы, по крайне мере, сможете взять на себя командование динатенскими войсками, у меня же обратное не получится, правда ведь? – улыбнулся динатенский король.
– Но…
– Это может сработать, – внезапно произнес Багатель. – С помощью печати Венториена у нас может получиться договориться с Ветром.
– Ты серьезно, Багатель? Такая печать не приручит первозданную стихию, – сказала Пьеруджина таким тоном, словно говорила с умалишенным.
– Конечно, я знаю, – отмахнулся маг, – но именно потому, что клинок будет в руках у человека, рискующего своей жизнью, все полуичтся.
– А если нет? – спросил Клеодо.
– Тогда мы умрем зазря, – просто ответил Багатель.
– Что ж, сделаем все, чтобы этого не случилось, – произнес Аквелио.
– Раз ты готов, то идем, времени нет совсем, – как ни в чем ни бывало проговорил Багатель.
– Да, – твердо отозвался король. – Только не говорите Мелрите и Виргате, – попросил он, и голос его в первый и последний раз дрогнул.
Обе воительницы отправились удостовериться, чтобы никто из воинов не покинул барьер. Им им в голову не приходило, что задумали Багатель и Аквелио.
Когда над головами у них почернело, и нельзя было понять, что происходит снаружи, Виргата беспокойно дернулась:
– С такой разбушевавшейся стихией сражаться бесполезно, но все равно я чувствую, что мое сердце словно рвется туда.
– Но послушай, Ви, если не остановить этот ветер, развеется ли он сам собой? – спросила Мелрита. Эта мысль пугала ее до глубины души.
– По правде, я не знаю, да и мы никогда не сталкивлись с таким, – ответила принцесса. Ей было не по себе не только от разворачивающегося вокруг бедствия, но и собственной беспомощности.
– Так нам остается надеяться, что Багатель что-нибудь придумает, да? – сказала Мелрита.
– Да, похоже на то.
Барьер все же немного искажал действительность, поэтому разглядеть толком, что происходит снаружи, было нельзя – все равно что пытаться рассмотреть, что творится за окном сквозь грязное стекло и сплошной ливень. И в этот раз так было даже лучше для людей – они пока не могли знать о том, что за пределамт спасительного барьера не выжил никто.
Но это отлично понимал Аквелио. И для него не стояло выбор – отдать свою жизнь этому ненасытному Ветру за маленькую возможность остановить его или остаться в безопасности внутри барьера, а потом считать утраченные жизни.
– Когда мы покинем барьер, я смогу совсем недолго держать защиту вокруг нас, и за это время нам надо успеть сладить