– Живость может навлечь неприятности, которых она не стоит, – серьезно сказала Анна. – К примеру, как ваше плечо?
В ответ он согнул руки, словно проверяя их на прочность. Под тонкой тканью дублета взбугрились мышцы.
– Лучше, благодарю вас. Моя сестра милосердия знала свое дело.
Анна думала, что он скажет что-то еще, объяснит, как его ранили, но он промолчал. Молчание, мягкое и тяжелое, как сама ночь, окутало их, словно покрывало. Она позволила себе немного придвинуться и даже не отстранилась, когда его рука легонько обвила ее плечи.
– Расскажите о тех мирах, что вы видели за звездами, – попросила она. – Расскажите, каково было убегать к ним.
– Убегать? – повторил он. Она чувствовала, как он смотрит на нее в темноте: внимательно, напряженно, словно хочет узнать все ее тайны. – А от чего хотите убежать вы?
«От всего», – хотелось ответить Анне. Она испытывала сильнейшее желание хоть на минуту перестать быть собой, сбежать от своей обыденной жизни, обыденной самой себя. И еще ей хотелось, чтобы он тоже перестал быть собой. Чтобы они ничего не знали друг о друге. И о мире за пределами сада.
– Скорее, я хочу убежать к чему-то, – сказала она. – К чему-то прекрасному, чистому, доброму. И мирному.
– И красивому? – предположил он. – Да, думаю, тоже всю свою жизнь ищу что-то подобное.
Анна вдруг почувствовала на щеке его легкое прикосновение. Оно казалось совсем невесомым, но кожа словно вспыхнула искорками. От неожиданности она отшатнулась, но он не позволил ей отстраниться. Его ладонь накрыла ее щеку с такой осторожностью, словно она была из тончайшего фарфора, и Анна невольно подалась к нему.
Медленно и дразняще его рука скользнула ниже, к атласной ленте, обрамлявшей вырез. Не спуская с нее потемневших глаз, он легонько поиграл этой лентой. Он даже не коснулся мягкой выпуклости, что выглядывала из скромного немодного декольте, но Анна все равно задрожала. Она чувствовала себя натянутой струной. Казалось, она рассыплется на куски, если он ее не коснется.
– Почему вы всегда носите серое? – спросил он, покручивая пальцами ленту.
– Мне… мне нравится серый, – прошептала она. – И его легко держать в чистоте. – И в сером легко слиться с окружающим. Самый подходящий цвет для женщины, которая все время снует за сценой.
– В моем звездном королевстве вы бы носили белый атлас и синий бархат, усыпанный жемчугом и расшитый сияющей серебряной нитью.
Он провел рукой по длинной прядке, что выбилась из ее прически и легла на плечо. Анна чувствовала его теплое прикосновение.
– А ваши волосы были бы увиты лентами и нитками драгоценностей.
Анна неуверенно засмеялась:
– Это было бы не слишком практично, учитывая, что я занимаюсь хозяйством. Я бы вечно за них зацеплялась и пачкала.
– Да,