– Значит, она прописана в этой квартире? – монотонно и без какого-либо интереса спросил один из гостей, бросив взгляд на подошедшую Раю.
Раиса Ароновна не разбиралась в милицейских чинах и званиях, но понимала, что тот, кто активнее всего задает вопросы, является более важным по рангу, начальником, он уверенно надиктовывает сослуживцу какие-то слова, которые тот стремительно заносит в свои бумажки, постоянно поправляет, дает поручения.
«Неужели бедная Зульфия что-то с собой сделала?» – этот вопрос барабанил где-то под самой коркой мозга. Учитывая состояние соседки, в котором она находилась последние недели, это было вполне возможно.
– А Муса Батырбеков знает? – поинтересовалась Генриетта Марковна у милиционеров.
– Скоро узнает, – сухо ответил второй, тот, который был младшим по званию.
Формальности продолжались еще не меньше получаса. Милиционеры записывали какие-то данные о происхождении, родственниках Зульфии Батырбековой, переписали имена всех жильцов квартиры.
Только после ухода милиционеров Генриетта Марковна смогла прояснить ситуацию.
В конце дня, когда на местном колхозном рынке закрывались последние лавки, прохожие заметили немолодую женщину, несвязно бормотавшую что-то по-казахски. Не по погоде легко одетая, будто на минуту выскочившая из дома, старуха с распущенными волосами не торопилась никуда уходить. Ни на один вопрос о себе она ответить не могла. Потом у нее начался истерический припадок, рыдания и конвульсии.
Пока вызывали участкового, врачей, местные торговки опознали в женщине Зульфию, жену известного в городе инженера Мусы Батырбекова. В общем, именно это и проверяли милиционеры, пытаясь понять, действительно ли пропала Зульфия Батырбекова, здесь ли живет Муса, а также сообщить возможным родственникам о месте нахождения помешавшейся от горя женщины.
Похоже, рассудок Зульфии не смог принять мир, в котором нет мальчишек. Воистину, материнская любовь сводит с ума.
Муса Батырбекова пришел домой только на следующее утро. Он не был угрюм или подавлен. Лишь небритость, помятая одежда и заспанное лицо выдавали в нем человека, переживающего жуткий удар судьбы. Конечно же, он был в курсе произошедшего.
Раиса Ароновна зашла к старику справиться о состоянии Зульфии, узнать, не нужна ли помощь. Но в ответ Рая услышала:
– Она специально это сделала! Теперь ей не надо жить в этом мире. Зульфия не должна мириться с мыслью, что их нет. Себя убивать она побоялась, решила сойти с ума! Жылан!5
– Муса Салихович, я вас хорошо понимаю… – Рая впервые назвала соседа по имени-отчеству. Но официальность обращения лишила ее слова искренности, теплоты.
Батырбеков поднял глаза:
– Она же в бога верила. Молилась, ждала, что тот совершит