– Щука, должно? – предположил Питкин.
– А может, и судак, – несколько обогатил фантазию приятеля Сандора. – На быстрине судак любит промышлять. Щука всё больше из засады норовит, из камышей там или кустов. Я потом на блесну попробую, вон перекат впереди, там, говорят, и жерехов брали!
– Вот что, парни, давайте для начала хотя бы пару плотвичек выдернем, – пресёк растущие фантазии приятелей Санька, – а там уж, как получится. Спиннинг, донки. Лично я думаю, что на быстрине лучше ловить на поплавочную удочку с большим грузом. Пускать наживку по течению и, когда груз опустится, подсекать.
– Как на мормышку?! – сообразил Ганза.
– Примерно, – согласился Санька. – Только здесь блёклый червь не годится. Нужен белый опарыш. Я, кстати, пару десятков прихватил у папы Феди, на всякий случай. После этого пацаны забросили донки, а Санька опустил на быстрину сетку с подкормкой – прокисшим хлебом, который тут же принялась вымывать быстрая вода. И в аккурат по ходу этого смыва он стал забрасывать свою снасть. Первые пяток забросов были безрезультатными, но вот шестая или седьмая подсечка закончилась резким рывком и тугим сгибом пластиковой удочки. Бамбук бы треснул, успел подумать Санька и стал проворно отпускать леску, опасаясь обрыва. Так он делал не менее десятка раз: травил – забирал, отпускал – наматывал, пока метрах в десяти ни плеснул серебром плоский контур крупной рыбины. Приятели побросали свои донки и стали дружно советовать:
– Дай ей воздуха глотнуть! – орал возбуждённый Сандора.
– Не отпускай больше, пусть леска остаётся в натяге, – требовал Ганза, – а то соскочит.
– Не соскочит! – не соглашался Питкин. – Судак это, а он, как ёрш, заглатывает намертво. Когда Санька подвёл рыбину к борту «казанки», Сандора ловко подвёл под неё сак. Уже находясь в нём, рыба всё-таки соскочила с крючка и,