Конечно, – ответил Степан, – я и сам бы погрелся.
Он слазил на сеновал, достал новый берёзовый веник. Всё это время у него из головы не шло, как их гость преобразился за одну ночь. «Видать и в правду у менял есть лекарства предков, вчера ещё еле на ногах держался, а сейчас – гляди, уже силы появились. Интересно – как отцу, поможет ли?» Он зашёл в баню. После вчерашней топки тепло ещё сохранилось. «К обеду баня уже будет жаркой, можно будет и попариться». Следом зашел Молчун с охапкой дров. Положил их около печи. Открыл дверцу и сунул туда ещё пару поленьев. Посмотрел на Степана, улыбнулся ему добродушной и приветливой улыбкой. Степан глянул на него с удивлением. Менялы в принципе хмурый и неразговорчивый народ. Что-то он не припоминал не одного случая, что б они весело глядели или шутили. Всегда серьёзные, сосредоточенные, смотрят внимательно, лишнего слова ни кому не обронят. Старики поговаривают, что у менял этих так давно заведено. Дескать, что б тайну, какую не сболтнуть. Менялы же они далеко ходят и на север и на юг. Много чего такого видят и находят от предков, чего нам видать и знать не стоит. Сами предки говорили, что пользы от этого не будет, а лишь вред сплошной. Каждый раз, начиная думать об этом, Степану становилось не по себе. Ведь сколько же предки всего понапридумывали. Страсть. Взять хоть те же консервы. Как они в эти железки еду засовывали! Еда то конечно та так себе, но ведь, сколько лет лежит и ничего с ней не делается. Или ружья! Кузнец наш, иной раз возьмет то ружьё в руки и крутит, крутит. А сам то хмыкнет, то замрет