Яо деликатно дотронулся до его рукава.
– Посмотри на Рыцарей Меча, – прошептал он.
Ялдабаот слегка наклонился.
– Что это должно означать? – прошипел он.
Рыцари стояли с непокрытыми головами и волосами, посыпанными пеплом. На щеках виднелись толстые линии, нарисованные кровью.
– Траур, – сухо произнес Яо. – Они носят траур.
Ялдабаот затрясся от злости. Он отобрал у Рыцарей Меча оружие, приказал заменить его парадными мечами, поэтому и не ждал от них проблем. «Но ничего, – успокаивал он себя. – Это простая демонстрация. Они не в состоянии переломить ход событий. Не в состоянии противостоять моей власти».
Даймон изо всех сил боролся с тем, чтобы не споткнуться. Он выглядел ужасно в порванной, окровавленной одежде, с бледным и побитым лицом и спутанными волосами. Когда он появился в дверях Дворца Справедливости, в толпе пробежал шум, похожий на вздох. Однако его жалкий вид вызывал не жалость, а скорее страх и уважение, когда в каждом твердом шаге, в каждой попытке держать высоко голову было больше достоинства, чем в заученных позах всего Совета Архонтов. Собравшаяся на площади толпа покорных, трудолюбивых ангелов служения ощущала гнев и презрение, направленные на них осужденным, они готовы гнуть спины перед его голубой кровью, его ненавистью и опустошительным безумием, которым в минуту создания наделил его Господь, чтобы поставить над Мечом Своего гнева. В глазах Даймона они выглядели как скот, и они ощущали себя скотом, наблюдающим за пойманным леопардом. И они восхваляли Господа за безграничную доброту, благодаря которой они могли работать в поте лица без клейма убийственной ярости, без кинжала, притаившегося в глубине сердца.
Даймон поравнялся со стоящими почти возле самого эшафота Рыцарями Меча. Его взгляд на мгновение встретился с взглядом Камаэля, лицо которого было серым от пепла. Полоски, нарисованные кровью на щеках, кричали о том, чего не могли сказать сжатые губы. Камаэль не подал никакого знака, не промолвил ни слова, но внезапно шеренга неподвижных и молчаливых Ангелов Меча сломалась, когда все одновременно опустились на колено, обнажая мечи, те парадные, золотые, которые приказал выдать им Ялдабаот. Луч солнца танцевал на бесполезных клинках, когда отборные рыцари Царства прощались с самым достойным из них.
Даймон поднялся на эшафот. Так много раз он встречался со смертью, что в итоге перестал ее бояться. Почти.
С высоты толпа напоминала ему весеннюю клумбу, на которой только начинали прорастать и цвести разнообразные растения, ведь цветные одежды высших рангов ангелов растворялись среди пепельных и бурых туник небесных птиц. Он почувствовал облегчение от того, что смог без помощи преодолеть ступени. Кто-то мог бы подумать, что он утратил силы от страха, а он просто был слишком уставшим. Небесная Площадь никогда не казалась ему такой широкой. Он ощутил внутри, в себе, ужасную боль, словно от роя разозлившихся ос. Это должно было