– Ты, ты! – Гуськов почувствовал совершенно новое ощущение пробуждающейся силы, той самой, о которой он только мечтал, но о существовании которой, особенно в себе, даже не предполагал.
– Я вообще-то биолог – Гриша от неожиданной такой метаморфозы стушевался, как отличник перед хулиганом, однако тут же спохватилось и, обиженно блестя глазками, начал возмущаться:
– А какое это собственно имеет отношение!?
– Ровным счетом никакого! – Гуськов убрал бумаги и захлопнул папочку. – Ботаник, стало быть? Ну-ну…
И он ушел под возмущенные вопли оскорбленного в лучших чувствах телевизионного деятеля. Здесь ему делать было больше нечего…
Покинув негостеприимное здание телецентра, Гуськов первым делом помчался к пруду. Его так и распирало случившееся:
«Что отказали – ерунда! Чушь! Дешевка! А вот как я этого Гришу сделал – вот это да!»
Он чуть не вприпрыжку бежал по дорожке с нескрываемым удовольствием вспоминая как сумел найти себя в ходе этой дурацкой беседы, смог вникнуть в суть незнакомого человека и взять над ним верх, причем на его территории!
«Можно было бы вполне уломать этого Гришу и устроиться на работу! Прямо сегодня!» – Гуськов сунул в окошечко ларька деньги и спросил пару пива. – «Только зачем мне это надо? Стать таким же никчемным фанфароном? Не хочу!»
– Правильно, Василий Иванович! Правильно! – поддержал его Волабуев, как всегда совершенно неожиданно появляясь из-за спины, и как всегда с ходу проникая в мысли собеседника. – Однако хочу вас предостеречь от излишней эйфории. Сегодня вы сделали только первый шаг, маленький такой шажочек…
Профессор повел носом, точно принюхиваясь. Вслед за ним послушно принюхался и режиссер, но ничего неожиданного не обнаружил.
– Однако умудрились не просто вступить совсем не туда куда можно и нужно вступать, – продолжал профессор, – А, прямо скажем, вляпались всем ботинком, нажив себе серьезного врага в новом для вас месте!
Режиссер брезгливо поморщился, излишне живо представив себе неприглядную историю с ботинком, что не осталось незамеченным:
– Вы Василий Иванович с этим интеллигентским чистоплюйством завязывайте! – строго поправил его Волабуев. – Копаться в человеческих мыслях и желаниях, это, я вам скажу, похлеще, чем клозеты чистить!
– Да, да, – режиссер быстро взял себя в руки, – извините.
– А если серьезно, – профессор с удовольствием хлебнул предложенного Гуськовым пивка, – то я посоветовал бы вам для начала заняться рекламой.
– Рекламой? В каком смысле?
– В прямом! Это позволит и денег заработать, и связи установить, и полезные навыки приобрести. Ведь то, что у вас случилось сегодня во время беседы с Гришей…
Гуськов на всякий случай сделал удивленное лицо – о чем это вы говорите? – но Волабуев только глянул на него строго и