– Как скажешь. Вот и шампанское.
К друзьям подошёл лакей с подносом хрустальных бокалов, наполненных любимым напитком русской аристократии. Едва друзья успели чокнуться и пригубить шампанское, как рядом оказался хозяин дома.
– Приветствую вас, господа, рад видеть вас у себя! Добро пожаловать в моё скромное жилище.
– Добрый вечер, господин Липхарт. Что Вы называете скромным жилищем? В Вашем доме спокойно разместились бы два гусарских полка вместе с лошадьми и обозами. А в этом зале они вполне могли бы тренироваться в выездке, – заметили офицеры, перебивая друг друга.
– Господа, благодарю за остроумие, вы меня очень насмешили. Никогда так не думал о своём доме, но это хорошая идея. В случае необходимости я обязательно предложу свои услуги, – Липхарт искренне засмеялся. – Господа, разрешите вам представить мою дочь: баронесса Ульрика Еувфрозиния фон Поссе. Здесь с мужем, тоже офицером, бароном Морицем фон Поссе. Возможно, вы с ним встречались по долгу службы. А уж с нашим именитым родственником, кузеном барона фельдмаршалом Михаилом Богдановичем Барклаем-де-Толли встречались наверняка неоднократно. Мы ожидали было его приезда…
Фон Липхарт продолжал светский разговор, но Загряжский его уже не слышал. Все звуки, всё, что окружало, перестало для него существовать, как только он заметил, что к барону подошла девушка. Она скромно стояла рядом с отцом. Перед полковником было видение, сон, мечта… Это было то, что он меньше всего ожидал здесь увидеть. Именно эту девушку он встретил в парке перед поездкой в дом Гольдберга. Видение было недосягаемо прекрасным и, в то же время, бесконечно женственным и притягательным. В её внешности, в её фигуре не было ни одного изъяна, но это было не главное. Главное было в чём-то другом, неуловимом, в чём – этого Загряжский объяснить не мог, но одно он понял абсолютно точно: он понял, что пропал. Без этой прелестной женщины жизнь для него теряла смысл.
Офицеры щегольски подтянулись и щелкнули каблуками. Юная баронесса учтиво протянула маленькую белую ручку, которую они по очереди поцеловали.
– Сударыня, для нас огромная честь быть Вам представленными. Ваш покорный слуга – Забуга Иван Иванович, а это мой друг – Загряжский Иван Александрович.
Полковник не мог проронить ни слова, язык его будто стал весить два пуда. «Да что ж это такое, как мальчишка дар речи потерял, глаз толком поднять не смею. Еще только покраснеть не хватало. Стыдись, Загряжский! Ты ли это, ловелас и повеса? Так потеряться перед девчонкой? А ну-ка, возьми себя в руки!»
– Мне тоже очень приятно, господа, как вам у нас? – произнесла Ульрика мелодичным голосом с едва уловимым приятным акцентом.
Загряжский почувствовал, что у него начинает кружиться голова.
– Великолепно, лучшего бала мы не видели даже в столице, – улыбаясь, произнес Забуга.
– Дитя моё, – вмешался фон Липхарт, – а где же Ваш муж?
– Развлекает генерала, а в большей степени – его супругу. Она такого размера, что