– Я мою окна! – сказала она восхищенно, как будто получала от этого истинное удовольствие. – Только не достаю до верха.
Роза действительно была крошечной, а я настолько высокой, что как раз могла сойти за шестнадцатилетнюю. Высокой, но не фигуристой. Даже до того, как нас перевели на мышиный паек, мне был велик даже самый маленький лиф, а школьные юбки так и норовили соскользнуть с прямых и узких бедер. Хотя я ела, ела и ела. Бабушка успокаивала меня: «Подожди, пока тебе стукнет сорок, тогда посмотрим, будешь ли жаловаться на худобу. Я в этом возрасте раздобрела».
Сорокалетних и старше в Биркенау было мало, а те, что мне встретились, выглядели на восемьдесят.
Молодые были крепче, жили дольше. Молодые, но не слишком юные. Не младше шестнадцати – о чем мне напомнила вчера Роза. Иначе…
И тут я забыла и о Розе, и об остальном. Потому что увидела кучу модных журналов на столике. «Мир моды» и «Модный календарь». Те самые, что продаются в лавке у дома. Продавщица – похожая на маленького нервного хомячка женщина с большими золотыми серьгами – всегда оставляет по одному номеру каждого журнала для нас с бабушкой.
Дома мы часами разглядываем страницу за страницей, забывая о войне.
«По-моему, швы здесь расположены слишком близко друг к другу», – говорит бабушка, протягивая фотографию. Или: «Эти карманы перенести бы на то платье, и красота!»
А иногда мы с ней дружно хором вскрикиваем: «Какой чудовищный цвет!» или «До чего роскошный костюмчик!»
Потом бабушка обычно варит кофе – не такой крепкий, как она делает дедушке, – и наливает в маленькие чашечки, добавляя в свою немного зеленой жидкости из матовой бутылочки и поясняет – для бодрости.
Капли воды упали на обложки журналов. Это Роза пыталась дотянуться до верхних окон, балансируя с ведром воды на ручке кресла.
– Прости! – пролепетала она.
«Прости» на хлеб не намажешь», – говорит бабушка.
– Я могла бы…
– Правда? Спасибо! – Роза спрыгнула и передала мне ведро.
Я собиралась сказать, что могла бы подержать кресло, чтобы оно не шаталось, но Роза подумала, что я предлагаю вымыть окно за нее. Меньше всего мне хотелось видеть то, что находится по ту сторону этого убежища. Мне и так было известно, что там я не увижу ни клочка зелени. Только одни сторожевые вышки, как аисты вдоль заборов из колючей проволоки. И печи. Дым из труб.
Когда закончила, Роза с улыбкой поблагодарила меня. Я пожала плечами и пошла поднимать коврики, продолжая думать о чудесных фотографиях из «Модного календаря». Я уже успела придумать столько новых идей для платьев благодаря им! Позволит ли мне Марта вновь взяться за шитье, если я до блеска натру полы в примерочной? Это было мое самое любимое занятие на свете. И кроме того, за качественный труд