– Это платье изумительно подходит для субботнего концерта, – продолжала восхищаться Карла. – Правда, я ничего не понимаю в скрипке, но все равно хочу выглядеть привлекательно. И благодаря тебе – буду.
– Нижний край я подрублю в течение часа, – сказала Марта, выпрямляясь и с удовольствием рассматривая «свою» работу.
– Да… – Карла перестала крутиться и внимательно посмотрела на себя в зеркало.
– Что-то не так? – нахмурилась Марта.
Мне очень хотелось сделать шаг вперед и сказать: «Да, не так. Это не Марта, а я сшила платье, которое вы так нахваливаете!» И, если хватило бы решимости, добавила бы, что с самим платьем все так.
Карла снова хлопнула в ладоши:
– Поняла! Плечики. Плечики добавят пикантности. И пояс. Хорошенький поясок в горошек. Я видела такой в одном из ваших модных журналов, можно взять его за основу. И, может быть, бант на вырезе? Или это будет уже слишком?
Бабушка часто приходит после работы в примерочной и жалуется, что у некоторых ее заказчиц чувство вкуса как у половой швабры. Но что поделаешь? Пока платят, приходится делать то, что им хочется. И добавляет, пожимая плечами: «Но это не значит, что тебе должна нравиться такая безвкусица».
Кажется, заказчицы в Биркенау мало отличались от бабушкиных. Марта покорно кивала, выслушивая эти ужасные предложения.
И тут Карла заметила выражение моего лица. Замолчала, прищурилась, переводя взгляд с меня на Марту. Она смотрела хитро, хотя до этого вела себя как деревенская дурочка, на которую внезапно свалились богатство и слава. Карла поняла, что Марта лгала ей, что не она сшила платье.
– Стой! – воскликнула Карла. – Забудь. Все забудь. Сделай мне к этому платью жакет… – Она посмотрела на меня, гадая, понравился ли мне такой выбор. И то, что она увидела, придало ей уверенности. – Точно, жакет-болеро с рукавами в три четверти. Из той же ткани. На подкладке. Может быть, даже с вышивкой. С твоим талантом это для тебя раз плюнуть. Все, решено. А теперь помоги мне скорее снять платье. Пора на работу. Труба зовет!
Она вновь надела униформу, подхватила свой хлыст и, похлопывая им по голенищу сапога, удалилась, напевая себе под нос какую-то танцевальную мелодию.
– Молчи, ни слова! – Марта ткнула меня в грудь своим костлявым пальцем, как только за Карлой закрылась дверь, и мы остались одни.
– Но…
– Ну, ладно. Ты так кипятишься потому, что эта кабаниха думает, что я сшила для нее платье, а не ты?
– Ну, да…
– Потрясающе. Но ты ведь сделаешь все, что тебе прикажут, чтобы выжить здесь, так?
Я медленно кивнула. Быстро учусь. Если выживу, смогу когда-нибудь вернуться домой.
– Когда я смогу отправить моей бабушке письмо и сообщить, что со мной все в порядке? Этой весной она болела, а дедушке трудно за ней ухаживать.