В 2008 году S7 начала вывод «пятисоток». В марте организовалась авиакомпания «Глобус», в которую ушли Боинги 737—400. Фоксик был одним из последних 737—500, кто покинул зеленые ряды. Возможно, даже самым последним – этого я уже не помню точно.
Вся жизнь мечта, вся жизнь полет!
Если ваш отец – пилот…
…то у вас, вероятно, не будет иного выбора, кроме как продолжить летную династию.
На самом деле, я хочу рассказать не о муках отсутствия выбора. Фраза родилась, пока я ломал голову над заголовком (для меня придумать заголовок всегда мука). Безусловно, выбор есть всегда, особенно если в голове у человека не опилки, и при этом увлечений и интересов хватит на две жизни. Но всё же, в один чудесный момент любому молодому человеку приходится делать выбор. Я его сделал осознанно и ни разу не пожалел.
Я хочу рассказать о другом.
Часто мне приходится слышать: «Пилот? Хорошая профессия, однако для семьи плохо – его постоянно нет дома. Как же, должно быть, детям плохо, они отца не видят!»
Я знаю. Я сын пилота гражданской авиации.
Но плохо ли мне было?
– Папа, я так не хочу идти в школу!..
Мне семь или восемь. Я собираюсь в школу, а мой отец – в аэропорт, заступать в очередной резерв.
– Скорей бы уже стать взрослым! Чтобы не ходить в школу, а летать на самолетах, как ты! Вот тебе-то хорошо…
Отец смеется:
– Дениска, я бы с радостью поменялся с тобой местами! Знал бы ты, как мне не хочется в резерв ехать!
Столько лет прошло, а эта сценка в старой нашей квартире, в двушке на четвертом этаже пятого подъезда желтого панельного дома на улице Шукшина города Барнаула, у меня в цветах и красках перед глазами. И я уже сейчас старше, чем был тогда мой отец, и мне уже пришлось говорить те же слова своему сыну… И старшему, и среднему. А скоро, видимо, буду говорить и младшему.
И мне так же хочется поменяться с со своими сыновьями местами, а ещё больше я хочу того, чтобы через тридцать лет они с такой же теплотой вспоминали свое детство и меня в нем.
Отец улетал.
Рейсы были разными: дневными и ночными, короткими и длинными. Он мог вернуться вечером или на следующее утро, а мог – через два дня, через неделю, а то и через несколько месяцев – переучивание на новый тип самолетов занимало в те годы очень долгое время, и проводилось не в Барнауле.
Я безумно скучал, однако, если кто-то скажет, что это отделяло меня от отца, и мне не хватало его внимания, то очень сильно ошибется! Наоборот, каждая встреча превращалась в Большой Праздник – я бежал со всех ног, чтобы броситься отцу на шею, изо всех сил обнять своими ручонками, мешая поставить на пол сетку с очередной огромной ароматной ташкентской дыней.
Бывает ли столько радости у маленького ребенка,