– Сейчас, подожди, попробую до них дотелепатироваться! – решительно пропищал Пафнутий и, зажмурившись, прижал передние лапки к зеленовато-голубоватым вискам, чтобы лучше сосредоточиться.
– Не откликаются, – пробормотал он растерянно спустя несколько томительных мгновений, в течение которых Мартин не сводил с него полных надежды глаз.
– Наверное, они сейчас очень далеко. Даже моих поразительных возможностей не хватает! – посетовал «м.н.с.».
Друзья помолчали.
– А что же они похитителям морды не расцарапали? – спохватился Пафнутий, вспомнив острые, хищно изогнутые кошачьи когти.
Мартин поделился сведениями о неизвестном веществе, распылённом в воздухе их квартиры.
– Их отравили! – собрался рухнуть в обморок впечатлительный грызун.
– Или усыпили, – постарался быть оптимистом Мартин.
– Думаешь, их украл дядька с телевидения? – затаив дыхание, спросил «м.н.с.», которому ужасно не хотелось расставаться с новой мечтой – стать звездой экрана. (Старую, про море, он уже осуществил*.)
*Эти события описаны в книге «Брысь, или Мифические эксперименты».
– Во всяком случае, эту версию нельзя исключать! – важно ответил «служебно-розыскной» пёс. – Но тогда действовал он не один. Имеется запах ещё одного преступника…
Глава восьмая
Версия о причастности к трагическим событиям господина в костюме и галстуке, казавшаяся самой очевидной, развеялась на следующий день. В оговорённое время в квартире Менделеевых загудел домофон. Через пару минут на пороге возник «телевизионщик». Его сопровождал молодой человек, увешанный камерами. В руках он держал два громоздких штатива.
– Рад вас приветствовать! – бодро воскликнул господин в костюме и галстуке, немного смущённый суровым видом героев предстоящей съёмки.
Первой опомнилась Вовкина мама.
– Добрый день! Проходите, пожалуйста! – выдавила она сконфуженно, приглашая в тесную прихожую (волей архитектора не предназначенную для встречи гостей жильцами квартиры).
– У вас что-то случилось? – высказал догадку официально одетый господин.
Вместо ответа юный химик, с подозрением вглядываясь в лица вероятных преступников, огорошил их вопросом:
– Это не вы украли Сашиных котов и мою коробку с эликсирами?
Растерянность, с которой телевизионщики посмотрели друг на друга, дала Менделеевым повод исключить их из списка подозреваемых. Но из солидарности с другом Вовка всё равно отказался от съёмок и славы звезды экрана. (Пафнутий, быть может, и сам поступил бы столь благородным образом, но его не спросили, а просто лишили возможности сниматься в кино.)
Господин с телевидения вручил Вовкиной маме визитку с номером личного телефона и попросил обязательно уведомить в случае благополучного