– Арналду, не делай меня несчастной! И в мольбе протянула к нему руки.
– Я тоже много страдаю, – ответил он мне, слегка смягчившись.
Так, протянув руки к Арналду, я умоляла его, плача, улыбаясь, нежная и ласковая:
– Мой дорогой Арналду, если ты мне друг, отдай мне эти письма, и, энергично обольщая его, вложила всё в мои лучшие взгляды, в мои лучшие улыбки, в мои лучшие жесты, в мои лучшие ласки. Он спорил, я настаивала, с каждым разом всё более нежно, более вкрадчиво, более умоляюще; вот уже мои пальцы перебирали его волосы, мои слёзы увлажняли его лицо, мой рот касался его лба с поцелуями из улыбок и боли. В какой-то момент Арналду, взволнованный, побеждённый, сунул руку в карман, вынул письма и, дрожа, вручил их мне. Какой радостью зажглись мои глаза и нетерпеливо, нервно, жестом утопленника я поспешно спрятала их у себя на груди. Я задыхалась, и ещё не уверенная в победе, с сдавленным горлом, затрудненным дыханием, продолжала смеяться, плакать, радоваться, целовать его благодарно, благочестиво, не понимая, что я делаю, потеряв разум от радости, что мои драгоценные письма снова со мной, я прижимала их к груди, как если бы это была моя дочь, моя свобода, спасение нашей любви!
Я сейчас не могу восстановить всё, что тогда происходило, не могу связать всё, что делала и говорила. Я была в полном изнеможении, у меня подкашивались ноги, я чувствовала себя разбитой, растоптанной, усталой.
Арналду говорил мне слова любви, множество, потоки слов! Мои ослабевшие чувства не реагировали, оглушенная, я не понимала этих слов. В моей голове звонили тысячи колоколов; и сквозь всю путаницу мыслей, одна идея была постоянной, чёткой, ясной, сильной: моя дочь! И эта идея наполняла мою душу радостью, музыкой, солнцем, озаряла меня поглощающим удовольствием, в бесконечном состоянии удовлетворения, глубоко внутреннем, утешительном, религиозном, которое я не могу выразить, про которое не могу сказать, какое оно было… и я улыбалась про себя, и закрыв глаза, вдыхала запах духов; и уставшая до крайности чувствовала, что теряю сознание, падаю в обморок, захваченная этой идеей и сильнейшей усталостью, которая убивала меня. Я прилегла на диван. Потеряла ли я сознание? Я не помню. Внезапно я очнулась. Арналду обнимал меня, обвивал меня… Я поняла всё. Вскочила. На моём лице был ужас. Я оттолкнула его. Упала. Когда пришла в себя, я была на своей кровати, рядом