Океаны
А океаны.
Слова и страны.
Все подо мной крепкой лозой
и лентой из льна
сплелось и в волосах
застыло ветром.
А океаны.
Словно капканы,
ловкие души душат
в сетях безграничной свободы
быть собою.
А океаны.
Нутро все в ранах,
а по дорожкам вен
в свой безумный плен
уже двинулся караван,
предвкушая конец
путей.
А океаны.
Сплошная нирвана
на каждом вдохе и выходе
рьяно травами и цветами.
Плетут причалы
на твоих щеках
для моих рук
и губ.
К Нате
Ее грубые скулы и черные волосы. Бледность шеи.
В осанке – какая-то дивная подлость. Она старше меня.
Мне пятнадцать. Ей почти двадцать. Но по-детски
скользят глаза. И сутулятся плечи. Был темный вечер.
Какой-то особенный вечер. Летний воздух. Она оголила
предплечья. От зноя. Хотя было прохладно.
Ладно.
Мы сидели на тротуарах до ночи. Она говорила много.
Все больше о главном. О главах нашей любви, и плавно
ее голос переходил в звон ветра. Необходимо было
перестать друг от друга прятаться. Она говорила, что,
засыпая, не молится. Я вторила ей, хоть и молилась.
Она мне божилась, что не может не думать, что прожужжала
все уши маме. А я плакала по ночам, представляла, что обнимаю
и прижимаю к груди ее темные волосы. Голосом тонким шепчу ей
прелести. С именем нежным. С ее томным заснеженным запахом
у кромки пульса на шее. Грешнее и дальше мы уходили от темы.
Она скучала. Клялась, что не боится каяться после, что не боится
друзей, сокурсников. Пусть даже все они будут в курсе.
Что жалко немного маму. А впрочем, к черту всю эту драму.
Есть же вещи важнее условностей. На лице ее не было скромности.
В этот миг.
Словно гулкий крик, я отвечала ей чем-то схожим. Сказала,
что наши судьбы похожи (хоть это было не так). Что брошу
школу, брошу мечту и, если надо, к черту пошлю сам ад.
Лишь бы дольше смотреть на ее кожу в этой темной ложе под небом.
В ее прихожей. И в лифте ее подъезда. И, может быть, даже
в родительском кресле ее квартиры. Ее голос немел. Она мнила
себя все ближе.
Хотя уже ровно три месяца вряд ли мне кто-то был ближе.
Быть может, она это знала. Звала меня ласково, словно искала
в словах поддержку чувствам. Густо краснели губы.
Ее или мои. Не помню. Все покатилось вниз. От тротуаров до знаний
школьных. Я не могла держаться. Ее тоже с земли сдувало каким-то
порывом. Все выше и выше. Нас уносило. По крышам мурлыкали кошки.
Она сказала, что шелк ее блузки сдавил ей ребра.